Хейуорд рассмеялся; в тот вечер он был настроен благодушно, отзвук округлых фраз все еще приятно отдавался у него в ушах. Он опорожнил свой стакан.
– Я и не ожидал, что вы меня поймете, – ответил он. – Вы с вашим холодным американским рассудком можете меня только осудить. Вы ведь бредите Эмерсоном и тому подобное. Но что такое осуждение? Это чисто разрушительное начало; разрушать может каждый, но не каждый может созидать. Вы, дорогой мой, педант. Созидание – вот что важнее всего, а я – созидатель, я – поэт.
Уикс глядел на Хейуорда как будто серьезно, но глаза его весело смеялись.
– Не обижайтесь, но мне кажется, что вы чуть-чуть опьянели.
– Самую малость, – бодро ответил Хейуорд. – Далеко не достаточно для того, чтобы вы могли победить меня в споре. Но, послушайте, я раскрыл вам свое сердце; теперь скажите, в чем ваша вера.
Уикс склонил голову набок, словно воробей на жердочке.
– Я раздумываю об этом уже много лет. Кажется, я – унитарий[18].
– Но ведь они же сектанты, – сказал Филип.
Он так и не понял, почему оба они расхохотались – Хейуорд раскатисто, а Уикс, потешно пофыркивая.
– А в Англии сектантов не считают джентльменами? – спросил Уикс.
– Что же, если вы спросите моего мнения, они и в самом деле не джентльмены, – сердито ответил Филип.
Он терпеть не мог, когда над ним смеялись, а они засмеялись снова.
– А вы мне объясните, пожалуйста, что такое джентльмен, – спросил Уикс.
– Ну, как вам сказать… кто же этого не знает?
– Ну, вот вы – джентльмен?
На этот счет у Филипа никогда не было сомнений, но он знал, что о себе так говорить не полагается.
– Если кто-нибудь сам называет себя джентльменом, можно держать пари, что он им никогда не был, – возразил он.
– А я джентльмен?
Правдивость мешала Филипу прямо ответить на этот вопрос, но он был от природы вежлив.
– Вы совсем другое дело, – сказал он. – Вы же американец.
– Значит, мы пришли к выводу, что джентльменами могут быть только англичане? – совершенно серьезно произнес Уикс.
Филип не стал возражать.
– А вы не можете мне назвать еще какие-нибудь отличительные признаки джентльмена? – спросил Уикс.
Филип покраснел, но, все больше сердясь, уже не думал о том, что выставляет себя на посмешище.
– Могу назвать их сколько угодно. – «Нужно три поколения, чтобы создать одного джентльмена», – говорил его дядя; это было его любимой поговоркой, так же как и «не суйся с суконным рылом в калашный ряд». – Во-первых, для этого надо быть сыном джентльмена, затем надо окончить одно из закрытых учебных заведений, а потом Оксфорд или Кембридж…
– Эдинбургский университет, верно, не подойдет? – ввернул Уикс.
– И еще для этого надо говорить по-английски, как джентльмен, и одеваться как следует, и уметь отличать джентльмена от неджентльмена…
Чем дальше Филип говорил,