– Если сознание принять за эволюционную стадию среды (линия, плоскость, объем, движение тела, самоосознаваемость движущегося тела), мы с тобою сейчас в следующей эволюционной стадии – в общей, одной на двоих, осознаваемости.
– Но мысли же наши.
– Мы сейчас не просто думаем, а озвучиваем все что думаем. Не чувствуя этой озвучки. Считая, что по-прежнему думаем молча. В итоге, то, что у нас здесь… внутри… – постучал пальцем по лбу Марат… – то что внутри – оно же и снаружи, мы его слышим: ты – мое, я – твое… Мысли – наши, да, но в одном на двоих мыслительном поле, в едином пространстве. Оно вытягивает их из нас. В себя. Оно их знакомит. Оно их, ошарашенных, успокаивает, приноравливает, притирает друг к другу. Можно ли оторвать наши мысли от наших же тел?.. От наших ощущений, памяти, ожиданий?.. И значит, оно… понимаешь? – оно!.. – делает из нашей индивидуальности – телесной, мыслительной, чувственной – что-то, что ее, эту индивидуальность, высвобождает, преобразует… что-то, что ее превосходит… Давая линии свободу существования, плоскость находит эту свободу для себя самой где? – в объеме. Движущееся живое тело прозревает куда? – в осознаваемость. А освобождение наших мыслей вот из этого… – то же самое его тук-тук-тук пальцем себе по лбу… – из этой тюрьмы, из одиночной камеры – это… Знаешь, я все думал, ка́к это: человек – существо социальное? Как это? Маугли – понятно. Но взрослый – ?.. Что же, Робинзон – не существо?.. Робинзон – часть существа. Мы с тобой – части существа!..
Марат рассмеялся.
Глядя на него, она вяло улыбнулась.
– У Джойса: человек умирает, бессвязная речь, мысли путаются, человек бредит: «Бред: все что ты скрывал всю жизнь». Бред – это когда вот так: бессвязно и напоследок!.. Это бред. Да. Когда же вот так… – указал Марат на нее и на себя… – когда вот так, как сейчас, тогда все, что до этого, было – бред! Было бредом. «Не счесть алмазов пламенных в лабазах каменных.» Алмазов пламенных. В лабазах! В лабазах. Вот в этих… – хлопнув себя по лбу, снова рассмеялся Марат… – В этих самых… «Все что ты скрывал всю жизнь.» Зачем? Зачем набивать угол потемнее тем, что скрываешь всю жизнь. Всю жизнь эти двое: ты на свету, и ты в темном, непроницаемом ни для чьих глаз, углу. Один и тот же ты. И там, и там. Можно это понять?.. Но так живут. Именно так и живут. Все и всегда. Хорошо. Допустим, то, что на свету, – для всех, для жизни общей, общепринятой. Но для чего тогда то, в темном углу? Для кого? Для кого-то всесильно-таинственного, этого будущего тебя, который перевернет этот мир или найдет себе новый? Для кого оно там копится? Кому предназначено? Не себе же, в конце концов… Не себе, а самому́ темному углу! Который – что? Что он?.. Кладовка. Все, что там, в кладовке, накоплено, понавалено, понаставлено, служит одной-единственной цели – скрыть это все, убрать от постороннего взора. Скрыть твою собственную природу, природу клетки чудесного вселенского мозга. Если ты – главный нейрон, один из избранных, яркая звезда небосклона, то и скрывать почти нечего.