Майор Евгений ответил, как всегда, бесстрастно и коротко:
– Есть!
Прежде, чем уточнить ему задачу, Димас шагнул к своим орлам. Капитаны успели уложить снайпершу на крышу перед дверью лифтовой и отстегнуть браслеты. С первого взгляда главному оперу стало понятно, что конвоировать уже некого. Капитан Саша внес полную ясность:
– Готова, товарищ подполковник, – и показал входное отверстие пули над правым ухом зеленоглазки, а потом, развернув ее голову – и выходное: вывороченный левый глаз, окровавленная глазница, – Что дальше делать будем?
Димас досадливо сплюнул, тяжело вздохнул, но командовать продолжил:
– Сейчас… эту спускаем вниз, передаем ее Малышу, он на парковке возле машины, а сами – к институту. Может, успеем ловкача этого взять. Хотя…
Оборванная ниточка от клубка с непонятками
На следующий день на традиционном совещании в Следкоме Вразумихинский шеф, как мог, подбадривал Димаса:
– Да брось ты, подполковник! Можно подумать, у тебя до этого все задержания гладко проходили. И потом, снайпершу эту ты все-же просчитал. И взял. Не уберег – да, но это случайность, пусть и роковая. От неизбежных в нашем деле случайностей никто не застрахован. Тебе и она говорила, и данные объективного контроля показывали, что напарника на подстраховке нет. Ведь так?
Главный опер потер красные от бессонницы глаза (ночка выдалась – та еще) и ответил с безнадегой в голосе:
– Да так-то оно так, конечно, да что толку?.. Ну, просчитал, ну взял, ну даже и вербанул на месте, а все псу под хвост… А как ее уберечь, если у меня два опера всего, один бесполезный лейтенант внизу и дрон, в тот момент абсолютно бесполезный уже. Ну да, вскрыли мы им обстановку и на соседних крышах в том числе, но ведь – на предмет снайперской позиции, а ее и не было. Он просто на крышу института поднялся и снял ее из простого пистолета «ТТ» с глушителем. С семидесяти метров. Всего двумя выстрелами. Ловок, дьявол, – ничего не скажешь! Я утром докладывал нашему генералу, так даже он сказал, что не припомнит такого.
– А, что генерал, кстати?
– Да так-то ничего. «Работай» – сказал. Выспаться велел. Я же всю ночь писаниной занимался. Рапорты, объяснения, схемы, чтоб их. До сих пор в глазах рябит.
– Так что же ты приказы начальника не выполняешь?!
– Вот, после Вас и поеду.
– Ну, тогда давай в темпе рассказывай, что да как – и вперед.
– Я Проше все копии результатов своего ночного творчества передал, – там все детально изложено. В целом, общая картина, значится, такая: девочка – Головчак Дарья, двадцать пять лет, бывшая биатлонистка, этническая белоруска, но проживает… проживала в Литве. В этом… бизнесе – больше двух лет. Работала индивидуально. Её посредник, она называла его «Жан», подкидывал ей заказики, в основном, в Европе. Этот заказ у нее четвертый, и первый в России (ну, теперь уж получается – и последний). По посреднику: с ней он общался на русском, но с мягким акцентом (она