Солнце еще давило, стараясь перед закатом обеспечить духоту до самого рассвета. Сергей повел свою пассию на пляж мыться. Ее сестра осталась мариновать рыбу в щербатой миске. Она крутилась, поднимая пыль в тесном дворике, вся в делах. При этом находила моменты присмотреть за пляжем или зыркнуть исподлобья на Руслана.
– Они там голые купаются! – Лешка прибежал во двор.
– Леш, кто моется в одежде? Займись лучше костром.
Перед закатом все собрались во дворе у костра. Вымытая и умасленная дама устроилась на одном пеньке с Сергеем, поджимая свои изъеденные мошкарой ноги. А когда завистливая сестра подходила понюхать ее, тихонько терлась о соседа спиной. Сергей млел и ворошил угли, чтобы как-то отвлечь себя.
– Руслан, я бы на твоем месте подстраховался. Помой даму. Они чем-то вкусным пахнут, но все же немного козлятиной от них разит.
– Страховаться от старухи?
– Не дури, она твоего возраста примерно. А помоешь, еще и моложе окажется.
Руслан досадно взвыл, взял мыло и мочалку, призывно кивнул взъерошенной пастушке и пошел к реке. Старшая метнулась туда – сюда, порылась в плетеной корзине, достала какие-то свои причиндалы. Младшая хихикнула, старшая отмахнулась от нее, бросила вещи назад, взяла свежую рубаху и быстро пошла на пляж. Лешка попытался сбежать со двора, но Сергей показал ему кулак и усадил возле костра.
– Переворачивай рыбу. Одним боком запеклась уже.
Ужинали в потемках под свет бордового заката.
– А закаты здесь простенькие… – Руслан неожиданно охотно ел запеченного в маринаде сазана. – Туч нет. А они создают невероятные оттенки.
– Ты помнишь старые закаты? – удивился Сергей. – Скорее бы стемнело. А то мне уже невтерпеж.
– А я все равно не буду с ней спать.
Руслан выразительно посмотрел на сестер, уже поевших и перешептывающихся в сторонке.
– Да ты и рыбу есть не хотел. А подруг этих ночью надо держать за все мягкие и лохматые места, чтоб по нашим мешкам не шарились. – Сергей прихлопнул на ноге комара. – Леша, включи глушилку от комаров. Спать идем.
***
Солнце пекло щеку. Сергей попытался открыть глаз. Не получилось. Тогда он попробовал открыть второй глаз – нижний. Взгляд уперся в одеяло. Пришлось собрать раскатанные во сне губы и поднимать голову. Солнце било сквозь прореху между разъехавшимися камышовыми навесами на крыше. Сергей сел. Одеялом оказался собственный костюм. Он вчера его снял и расстелил поверх вонючего козьего покрывала. Озорной пастушки в будке не было. Во дворике тоже никого, только из соседнего домика торчала на улицу рука Руслана. Голова его лежала на пороге. Навес на будке уцелел, но его партнерши внутри тоже не оказалось. Сергей осмотрел свои руки и ноги. Все целое, только липкое. Пропахший первобытными запахами костюм надевать на грязное тело не хотелось, будить товарища по несчастью тоже. Сергей сгреб костюм, прижал его к животу и, сверкая булками, побрел к пляжу. Погрузившись