ВМЕСТЕ. Анастасия Демьянова

мимолетные искорки жизни, отражение радости и грусти, надежды и отчаяния, страха и любви – всего бесконечного спектра человеческих эмоций, который он так старательно подавлял в себе. Он видел, как люди касаются друг друга мимолетными прикосновениями, обнимаются крепко и нежно, улыбаются искренне и открыто, говорят взволнованно и тихо, делясь друг с другом своими мыслями и чувствами. И внезапно, словно пелена спала с его глаз, он ясно увидел, что мир жив не сам по себе, не в своей материальной форме, а потому что он – в непрерывном соединении, в бесконечном взаимодействии, в постоянном обмене энергией и любовью. И он отчаянно захотел стать частью этого живого, пульсирующего организма, почувствовать себя нужным и важным, ощутить тепло человеческой близости.

      И тогда он понял эту ускользающую истину, которую он так долго и безуспешно искал в философских беседах с той самой девушкой, которая любила смотреть на солнце сквозь листву, оказался вовсе не в отстраненном созерцании, не в гордой самодостаточности, а в живом участии, в искреннем сочувствии, в готовности отдавать и принимать. Он осознал, что Абсолют не делит мир на «я» и «ты», не противопоставляет, не возводит стены, а наоборот, объединяет, связывает невидимыми нитями, сплетая всех в единое целое.

      Абсолют не выносит никого за скобки, не отгораживает стенами, не делает кого-то важнее или нужнее, не обесценивает и не возвышает. Он не спрашивает эгоистично: «Как тебе комфортно?», а просто обнимает без слов, принимая во всей полноте, со всеми достоинствами и недостатками, со всеми радостями и печалями. Он говорит тихо, но уверенно: «Ты – часть меня, неотъемлемая часть, и я – часть тебя, растворённая любовь в тебе, как маленькая капля в бескрайнем океане. И мы вместе создаем нечто большее, чем обычное существование». И только тогда он понял, что истинная самодостаточность заключается не в изоляции, а в способности любить и быть любимым, в готовности отдавать себя миру, не требуя ничего взамен.

      И впервые за долгое время, за долгие годы, проведенные в гордом одиночестве, он наконец с горечью и облегчением понял, что больше не хочет быть отдельно, что его тщательно выстроенная самодостаточность – это вовсе не свобода, а всего лишь тюрьма, добровольно созданная им самим. Он отчаянно захотел быть в этом общем потоке, в этой бурной и непредсказуемой реке жизни, где есть та самая девушка с хитрыми, лучистыми глазами, способная видеть красоту в простых вещах, и её искренняя любовь, и ее бесконечная надежда, и ее вера в лучшее, где есть сама жизнь во всей ее полноте и противоречивости, со всеми радостями и горестями, взлетами и падениями, где есть бесконечное, переливающееся счастье бытия, доступное каждому, кто готов открыть свое сердце навстречу миру. Он больше не хотел быть безучастным зрителем, отстраненно наблюдающим за чужой жизнью, он отчаянно захотел стать полноправным участником этой великой симфонии, почувствовать себя частью чего-то большего, чем он сам.

      Рассказ второй. Миф обособленности

      Он