Пока дама сердца загорала на грядках, вместе с легкими медленно, но верно у «сайгака» отекал мозг. Власть в его организме захватила вода. И она не уступит нам. Особенно в такой обстановке. А вот заработать пневмонию после вдыхания всей этой дряни легкими, требующими усиленной вентиляции во время нагрузки, становится для нас с коллегой таким же стопроцентным исходом. Надо уходить. Это был Божий глас и мой окончательный вывод. Но мы не могли сделать это по-английски.
– Я правильно понимаю, что вы отказываетесь от осмотра? – на весу Вова заполнил графу отказа и протянул мужчине ручку. – Надо расписаться, и мы уйдем.
– Ничего подписывать не буду. Проваливайте! – видимо, квазимодо хотел кричать, но способен был лишь на грозный шепот.
– На нет и суда нет, – с облегчением вздохнул Вова и направился к двери. Встревоженная дачница приняла позу сахарницы и преградила бригаде отходной путь.
– В смысле? Куда это вы? Че мне с ним делать прикажете? – Навигатор внутри меня уже мигал красным. Похоже, наша безопасность под угрозой.
– Понимаете, мы не можем лечить больного без его согласия, – я смотрела женщине в глаза, медленно приближаясь к двери полубоком-полуспиной. – А тут еще и агрессия с его стороны. Попробуйте поговорить с ним. Может, он передумает, согласиться на осмотр и вы сделаете повторный вызов. Всего доброго! – Вова прикрывал меня сзади, одновременно открывая обшарпанную дверь. Не дождавшись ответа, мы выскочили в подъезд и засеменили по ступенькам.
– Надо скорее отзваниваться и стартовать, похоже, он вот-вот тромбонет, – я имела в виду осложнение в виде тромбоэмболии легочной артерии.
– Или фибрильнет[69]… – Вова почесал затылок, быстро прикуривая сигарету.
– Или закипит[70]… Пожалуй, у больного с ХСН это наиболее вероятно.
Как же свежо было на улице. Ответственный по бригаде быстро провел дистанционный консилиум. По алгоритмам, в случае отказа от осмотра необходимо «второе мнение». Вова кратко, но красочно рассказал всю горькую правду этого вызова, получил заветное «Q»[71] и незамедлительно нажал на планшете кнопку «Завершить вызов».
Через пятнадцать минут на пятый этаж поднялась другая бригада СМП и констатировала биологическую смерть.
Бог всегда действует по любви. Но Он не бывает предсказуем. Его пути невозможно просчитать, как ни крути. Если берешься за это, однозначно облажаешься. Его любовь и забота сохранили безопасность бригады. Он знал, что и Вова, и я, застав клиническую смерть, без сомнения сделали бы все по максимуму, даже понимая неизбежность десятого результата[72]. Бог, любящий нас настолько, что стал человеком, не понаслышке знает, как смерть очищает душу, освобождая