– Вы, заходите слишком далеко.
– Вы, сами предложили обговорить условия аренды, вот я вам и предлагаю свои условия.
– Мне такие условия не подходят.
– Вы, уверены? Я могу уступить десять процентов от новой прибавки.
– Я думала, Антон Алексеевич, вы приличный человек.
Наталья встала с кресла, взяла со стола папку и собиралась уходить.
– Подождите.
Старожилов подошёл к ней и взял её за руку.
– Вы такая. Знаете, а я ведь думал, что Углицкий вас нарочно послал ко мне. Приходите, после восьми, и мы просто попьём чаю, а потом посмотрим на звёзды.
– Нет.
Наталья освободила руку.
– Но почему?
– Вы – злой.
– Вы – смелая, так со мной ещё никто не разговаривал. – Старожилов криво улыбнулся. – Ну что ж, ступайте. Зря вы так со мной, я обид не прощаю и не забываю.
Неужели этот подлец Старожилов так силён, если позволяет себе так обращаться с людьми? Когда Наталья думала о банкире, её охватывал животный страх. Вернувшись в свой кабинет, она сразу позвонила Углицкому.
– Николай Ефимович, это Краснова. Я только что вернулась от Старожилова, и должна сообщить вам, что больше не могу вести с ним переговоры об аренде.
– Что ещё за детский сад, Наталья Николаевна?
– Это не детский сад. Старожилов сделал мне непристойное предложение.
– Какое предложение?
– Непристойное.
– Что это значит?
– Это означает, что он делал мне грязные намёки.
– Антон Алексеевич?
– Да.
– Что это на него нашло? Может быть, это вы его настолько очаровали, что он не смог сдержать своих чувств?
– Я не знаю и не хочу знать, что на него нашло. Я больше не хочу его видеть.
– Ну, ну, это наша работа. Если бы, вы, знали с какими людьми приходиться общаться мне.
– Я, правда, не могу, Николай Ефимович, я боюсь его.
– Да Антон – непростой человек. Вы, случайно не нагрубили ему?
– Кажется, нет.
– С ним надо поаккуратней, мы же зависим от него. Представляете, что будет, если нам придётся съезжать отсюда в другое место? С Антоном нам нельзя ссориться. Надеюсь, вы, понимаете это?
На что он намекает? Надо хоть что-нибудь ответить.
– Понимаю.
Наталья положила трубку.
Был ли это момент истины? Углицкий всё прекрасно знал заранее? И Старожилов что-то говорил там о тяжёлой артиллерии. Не зря говорят об Углицком, что он своих хомячков любит больше, чем людей. Люди для него – это фигуры, которыми он распоряжается по своему усмотрению, ради своей выгоды. И должность начальника отдела – это всего лишь одна из комбинаций Углицкого? Комбинация с прицелом на будущее? Выходит, что её способности, её знания, её труд не имеют никакого значения? Она – фигура, возможно и не мелкая, но всё равно фигура, которая долго не знала об этом. Стоп.