Военкомат. Владимир Семенов

а что? В воскресенье надел кроссовки, схватил рюкзачок с водкой и весело пошел 50 километров до деревни Верхние Дубы отдавать родне призывников запрещенный в армии продукт. Но дежурного Торопов как-то не убедил. Поэтому дежурный пошел к майору Зайцеву и доложил об изъятом продукте. До этого докладывать, скорее всего, в его планы не входило. Как он и ожидал, Зайцев о конфискате ничего не знал. О дальнейшем развитии событий Палицын, который довел мне эту сводку, не знал. Может, Зайцев забрал водку у Торопова, может, махнул на это дело рукой, а может, Торопов действительно отвез ее владельцам. Правда, вариант с возвратом водки владельцам кажется наименее вероятным.

      В понедельник мне кто-то сказал, что в пятницу вечером офицеры 2-го отдела были сильно оживлены…

      Что-то я задержался на этой истории, а это было не самое важное в этот день. Перед комплектованием выяснилось, что у призывников сразу двух команд в документах отсутствовали печати военного комиссариата. Документы – это личные дела призывников, военные билеты, учетно-послужные карточки. Такое упущение расценивалось как ЧП. Доложили военному комиссару. Он мог возвратить команды в отправившие их военные комиссариаты, но те находились далеко и сегодня на них рассчитывать уже бы не пришлось. Видимо, из этих соображений облвоенком принял решение поставить на документах печать военного комиссариат области. С приказом о наказании виновных, конечно. Районным военкомам тоже прилетело. Им всегда прилетало, за все. Это я понял, когда сам стал военкомом и даже пару лет «захватил» службы в этой должности с Коноплевым, в описываемое время полковником, а с 1994-го года генерал-майором. Он с наказанием никогда не задерживался, жесткий генерал был. Но, если честно, обычно по делу наказывал, самодурства особого за ним не помню. Боялись мы своего генерала, как дети волка.

      В ходе комплектования одной из команд один из призывников заявил, что он свидетель Иеговы1, пацифист и так далее. Служить не желает и не будет. Мне это было в диковинку, а Палицын уже имел опыт и разобрался с ним за минуту. Приняв сочувствующий вид (если глумиться, будет только хуже), он уточнил, заявлял ли призывник о своих убеждениях ранее. Призывник ответил, что нет. Вроде как, его только сейчас осенило. Потом Палицын мне объяснил, что парнем двигал исключительно страх перед армией, страх перед дедовщиной и неуставщиной. Палицын спокойно объяснил парню, что, если его убеждения не позволяют держать в руках оружие, ему необходимо объяснить это командиру части, в которую он прибудет, и ему подберут должность без оружия. А отменить решение районной призывной комиссии о его призыве на военную службу он, майор Палицын, не вправе. Призывник, уж не знаю, успокоился или нет, но больше не бунтовал, спокойно зачислился в команду (Палицын срочно подобрал ему менее «военную» команду) и убыл туда без приключений…

      …В понедельник отправок не было, и мы