Полковник Марчак стоял в новенькой шинели и каракулевой папахе и напряженным взором пытался узнать себя в зеркале. Шинель с папахой несколько диссонировали с теплой майской погодой, поэтому я вопросительно смотрел то на него, то на шинель. Напряженный и отчасти безрадостный его взор, кстати, был легко объясним. Шинель выглядела… не очень. Анатолий Петрович, конечно, мужчина крупного телосложения, но шинель явно шилась для Кинг-Конга. По длине она была ему до пят. Если бы наш полковник служил в кавалерии, такой размер был бы еще ничего, но кавалерии давно нет. Рукава полностью прикрывали ладони, даже когда полковник их вытягивал. При этом шинель как-то умудрялась горбом выгибаться у него на спине. Это не считая того, что погоны были пришиты так, что воинское звание можно было определить только со спины.
– Ну, что скажешь? – посмотрев на меня, спросил военком.
– Я думал, что мы уже перешли на летнюю форму, – ухмыльнулся я.
– Тебе не кажется, что она мне немного великовата? – военком повернулся другой стороной и попытался заглянуть себе за спину.
– Шинель? – на всякий случай уточнил я. Папаха сидела у него на голове вполне приемлемо.
– Шинель…
– Чуть-чуть есть, – признал я. – В дивизионном доме быта шили?
– Ну а где еще…
– Не хотел бы я встретить человека, которому эта шинель была бы мала. Особенно ночью.
– Палатка с погонами, – сказал Анатолий Петрович и добавил пару непечатных слов. – Что там у тебя? А то я сам хотел тебя звать. Присядь…
Он подписал справки, которые я положил ему на стол, потом дождавшись, когда комиссар шлепнет на них печать, я сунул их в папку. Захлопнув папку, я вопросительно посмотрел на полковника.
– В 11 часов ты выступаешь по местному радио.
– Я?
– Да, ты.
– На какую тему?
– Ну, какая сейчас тема… День Победы. До последнего надеялся, что горло пройдет, но сам видишь, какой у меня голос… вернее, слышишь.
Голос у него и вправду уже несколько дней был простуженным, и даже когда военком говорил что-то доброе и веселое, голос звучал… аки лев рыкающий. Этот голос всех пугал, потому что в отличие от своего голоса, Анатолий Петрович был человеком довольно уравновешенным и по характеру вполне адекватным.
– Так я не готовился, – попробовал я отбрыкнуться. – Что я там скажу?
– Озвучишь этот текст и все, – военком подвинул мне толстую стопку бумаги серого цвета стандартного формата. – Только прочитай перед тем, как пойдешь.
– Товарищ