– Вчера был понедельник, Константин Смбатович. В музее выходной. Вчера вообще никого не было. Роза только приходила, она уборку делает по понедельникам. А в воскресенье мы все были. И экспонат был на месте.
– Мне нужно поговорить с Розой. Она сейчас здесь, в музее?
– Зачем же ей здесь быть, если она только вчера сделала уборку? Она дома. Но мы можем её вызвать, если это так необходимо. Если же вас хоть чуточку интересует моё личное мнение, это совершенно ни к чему.
– Почему же?
– Розу Джамовну невозможно в чём-то подозревать, она столько лет работает у нас, очень ответственная. И это несмотря на то, что жизнь у неё тяжёлая. Муж давно умер. А сын настоящий оболтус, можете себе представить? Такое несчастье.
– Очень интересно. Не звоните ей. Я, пожалуй, Розу Джамовну прямо в отделение вызову и сам с ней обо всём поговорю. А что, вы говорите, с её сыном? И давно ли в музее начался ремонт?
– Что говорю? Оболтус. Самый настоящий. Работы нет, семьи нет, перебивается случайными заработками. А насчёт ремонта… У нас нет никакого ремонта. Ах, вы про крышу? Это же невозможная ситуация! Мы столько писем писали – во все инстанции. У нас музей! А крыша течёт. Вы, как местный житель, знаете, какие у нас бывают дожди. Нам приходится держать в кладовой бочки и тазы для сбора дождевой воды прямо в стенах музея. А если дождь ночью? Вы только представьте – я встаю среди ночи и бегу в музей, чтобы расставить тазы. Это же неслыханно! Но надо признаться, это помогает мне быть в форме в моём слегка немолодом возрасте. Но у нас на втором этаже наиболее ценные экспонаты. Поэтому наши письма возымели действие, и музею выделили средства из бюджета на ремонт крыши. Пару недель назад приехала бригада, разобрала старую кровлю. Видимо, моим ночным пробежкам под дождём в скором времени придёт конец. – Элеонора Фёдоровна взяла на руки воображаемый таз и изобразила бег на месте.
– Элеонора Фёдоровна, а у вас есть список бригады? Желательно с контактными телефонами.
– У меня есть номер прораба. Хороший парень, не местный. Примерный семьянин. В бригаде работают разные ребята. Тоже можно понять: кто-то заболеет, уедет на родину или мало ли что ещё. У нас претензий нет, нам главное – крыша. Ну вы понимаете.
– Не очень. У неустановленных лиц имеется доступ в музей.
– Вы думаете, это кто-то из них? Я вас умоляю! Зачем им это?
– Элеонора Фёдоровна, не нам с вами судить. Во-первых, мотивом могут быть деньги. Во-вторых, какой-нибудь коллекционер мог заплатить, чтобы специально для него выкрали определённую вещицу.
– Как интересно. Почему же вашему коллекционеру не выкрасть золото, найденное в гробнице в Лоо, или другие более ценные экспонаты фонда?
– А от золота ключи тоже в ящике стола?
– Ну конечно же нет. Те ключи в сейфе. Сейф в кабинете директора. А директор уехал на научную конференцию. Вернётся, а у нас здесь такое.
– Будем надеяться, что найдётся ваш экспонат. Вы уже связывались с директором?
– Пока нет. Я даже не знаю, как ему сообщить. Он человек в возрасте,