Какая-то часть меня хотела прикоснуться к ней, взять в руки и внимательно рассмотреть каждую ее деталь, но другая часть продолжала удерживать меня от этого поступка. И хотя бабушка была доброй и чуткой женщиной, я чувствовала, что в ней есть и некая темная сторона, которая иногда пугала до ужаса.
– Это же карта Таро, верно? – хмуро спросила я, не отрывая взгляд от карты. – Зачем использовать ее как книжную закладку?
– Тебе она что, не понравилась?
– Нет, наоборот, она мне очень понравилась, но…
– Тогда бери, – проговорила она, буквально сунув карту мне под нос. – Некоторые книги идут только с закладками.
Я приняла карту и развернула ее лицевой стороной к себе. Бабушка не отрываясь наблюдала за мной, и хотя мне было немного не по себе от ее внимания, я не могла отвести взгляд от Жрицы.
– И как? – спросила она, не скрывая любопытства в голосе. – Каково держать ее в руках, Махи?
Время от времени она называла меня Махи, и хотя я не знала, что это значит, мне нравилось слышать уменьшительное имя с ее уст. Я кивнула головой, глядя на карту как завороженная.
– Она будто зачарована, – прошептала я. – Бабуля, а ты веришь в предсказания карт Таро?
– Да, – тихо ответила она, а затем обхватила мои ладони своими. Карта, по-прежнему зажатая в моей руке, оказалась между нами двумя, словно связывала нас вместе. – Махи, – продолжила бабушка, глядя мне прямо в глаза. – Пообещай мне, что всегда будешь осторожна. Ты обязана быть осторожной. А еще пообещай мне, что не станешь меня убивать, черт возьми. Давай, пообещай мне. Ты будешь очень сильной и осторожной.
– Бабуля, что-то не так? – спросила я, и голос выдал мое беспокойство. Тревога внутри меня нарастала, как огонь, готовый вот-вот перерасти в настоящий пожар.
Бабушка смежила веки и глубоко вздохнула. Когда она снова открыла кроваво-красные глаза, в них виднелись налитые кровью сосуды, а взгляд был затуманен.
– Ты – важная часть меня, Махи. Я не показываю тебе это, но ты… ты для меня самый родной и близкий человек.
Да, порой мы и правда были друг другу словно чужими, но я всегда ощущала ее любовь. Каждый раз, когда смотрела в ее глаза, я одновременно чувствовала и страх, и безопасность. То, что другие люди считали чудаковатостью, мне таким не казалось. Некоторые мои друзья со школы называли ее странной. Они боялись ее, склоняли голову при виде нее и часами не могли проронить ни слова. И хотя я никогда по-настоящему не вливалась в компанию, я отчетливо помнила, как большинство моих друзей, которых я приглашала к себе делать домашнюю работу, убегали из моего дома, лишь завидев мою бабушку. Но кое-чего они не знали: пугающая красота бабушки имела чистые истоки. Сердце у нее было добрым, пусть и немного холодным, потому что таило в себе лед.
– Знаю, – прошептала я в ответ на столь неожиданные нежные слова. Недавнее ужасное происшествие уже отпечаталось в моем сознании, превратившись в далекое воспоминание. Бабушка улыбнулась мне, крепче сжимая мои руки,