Не нежизнь, а ужастик.
– Веселитесь, и без меня? – тренькает гитарой подошедший Ромео. Его волосы зачесаны назад, как в «Бриолине»[4], а кожаная куртка закатана до локтей.
Готов поспорить (спорить мы любим, если вы еще не поняли), он сидел на крыше бензоколонки и разглядывал загорающиеся огни Гровроуза. Представлял, пока солнце скатывалось за горизонт, как в этих крохотных окошках готовятся ко сну девчонки, переодеваясь в шелковые пижамы…
Извращенец.
Ромео тянет меня за ноги вместе со штанами – и я вскрикиваю, хватаясь за ремень джинсов.
– Опять летаешь в облаках? – Грейнджер лыбится и соскальзывает со склепа в траву.
– Предатель, – бурчу ему я.
У этого мальчишки расстройство аутистического спектра, и смеется он почти… никогда. Не то чтобы не умеет. Скорее неуместно. «Аккумулирует энергию», – однажды сказал Базз. А Базз редко выдает умные вещи. Поэтому мы привыкли различать улыбки и шутливо называть их «Пятьдесят оттенков Грейнджера».
Редкая «гогочу», когда появляются морщинки у глаз. Кривая линия губ и сжатая челюсть, если в холодильнике один из нас снова случайно задел выставленные по цветам йогурты, или хуже – разрядилась приставка. И моя нелюбимая «придурки» – одним уголком рта – часто достается мне. Вот как сейчас.
Сохранив штаны на месте, я спрыгиваю вслед за Грейнджером и запрокидываю голову. Тучи, затянувшие небо, скрывают от нас звезды. Морось щекочет ресницы, а от земли исходит запах прелости и влажной травы.
Не было эпизода, чтобы мальчишка выбирался в ясный день или в сухую облачную погоду. Грейнджер считает: это запрограммированная последовательность, будто мы в симуляции, а все вокруг не более чем квест. Базз ссылается на сучий (простите его за ругательство) случай. Ромео видит в этом загадку Бога. Из Уиджи, если он об этом и задумывается, слова не вытащить. Я же… подмечаю символизм: мы уходим в темноту, умирая; мы просыпаемся в темноте на кладбище и рождаемся мы тоже из темноты. По крайней мере, в нежизни хочется верить в существование после.
Иначе зачем оно все?
Сходимся мы в одном. Это треклятое место – то ли чистилище, то ли промежуток, где мы все застряли. И будем держаться поодиночке – долго не протянем. Разве что ноги.
Когда Базз отрывает заколоченную крышку гроба – он у нас сильный, в этом его способность, – к нам незаметно подходит Уиджи и хлопает меня по спине. Я подпрыгиваю, с трудом удерживаясь на скользкой земле от падения в яму.
Да чтоб тебя!
В дождливый день нет ничего приятнее, чем испугать Кензи. Раньше он таким трусливым мальчишкой не был. То ли дело в его гиперчувствительности, из-за которой он заражается тараканами других, то ли в моем желании вызывать эмоции,