У каждого мальчишки есть одна такая вещь, которую он приносит из прошлой жизни, и она всегда пурпурная. Люси – одна из них. Так за поворотом на обочине дороги покрывается ржавчиной фиолетовый – от кузова до шин – пикап. Его достал Ромео, и этим изрядно разозлил Кензи. В личное без надобности я не лезу. Их дела, пусть и разбираются.
Кеплер останавливается и указывает вдаль:
– А там что?
– Билборд, – встаю я с ним рядом – он оказывается на голову ниже. – То ли проклятие наше, то ли надежда.
– Надежда, – подбадривает его Кензи.
– Для меня этим были звезды. – Кеплер отрывает мечтательный взгляд от билборда, смотрит в искрящееся от молний небо и хмурится, точно туча: – У вас же они… есть?
– Ага, – взбирается на перевернутый пикап Ромео, и Кензи сводит брови. – Здесь часто бывают звездопады. Ты столько ярких светил нигде не встретишь. Увидишь – умрешь.
Я вдавливаю камушек в прибитую первыми каплями дождя дорогу и прикусываю от волнения щеку. Кеплер оглядывается на кладбище, затем вновь поворачивается к роще и смотрит на линию горизонта, будто ищет за ней ответы.
– Значит, это правда… Я мертв.
Никто не произносит ни слова.
Ветер тревожит готовые встретить рассвет бутоны. Склоняет их к земле, и их движение напоминает мне бушующие волны океана во время шторма. Сорванные лепестки поднимаются в воздух и, когда природа усмиряет свое дыхание, планируют вниз. Раскатистый гром сотрясает землю. По моей спине бегут мурашки, а волосы на руках встают дыбом. Пахнет озоном и чем-то едва уловимым, как перемена погоды.
– Идемте, – подталкиваю я всех вперед.
Кензи тянет меня за рубашку и с сочувствием смотрит на Кеплера. Тот обнимает себя руками и дрожит, словно его окунули в ледяную воду.
Вот дерьмо.
Нас ослепляет вспышка молнии. Дождь обрушивается ливнем, скрывая ото всех рыдания птенчика. Но это не спасает меня от фантомной пульсации незаживающих ран в моей груди. Я сжимаю челюсть и отворачиваюсь, стараясь скрыть выражение лица. И пускай Кензи читает мои чувства подобно открытой книге. Пока мы оба делаем вид, что это не так, я спокоен.
Почти.
Ромео натягивает капюшон и застегивает чехол с гитарой. Грейнджер с импульсивным остервенением пытается протереть линзы очков, а я опускаю взгляд на свою рубашку. Вижу пальцы Кензи, все еще сжимающие ее край. Его мысли перетекают мне в голову, сколько бы я их ни отталкивал. «Подожди», – думает он, а наши слова и чувства делятся поровну.
Глава 2. Бетельгейзе
Приходящий с ночью пурпурный туман – единственная для нас, мертвых мальчишек, возможность пополнить запасы провизии и главное – напиться крови. Без нее мы протянем недолго. Как и без еды. Иссохнуть никому не хочется. Взять того же Ромео. Он настолько помешан на своей внешности,