к тому Влад относился с плохо скрываемым презрением. Как фанат какой нибудь рок-поп-группы, ко всем остальным музыкальным коллективам. Типа депешистов. Или битломанов. Он и от Кинг Кримсон балдел по этой причине. Ему показалось, что там есть сюрреализм в гитарных импровизациях Роберта Фриппа. Потому что они играли музон с сюрной начинкой. Понтярщики ёбаные! Евген в этом плане – музыкальном, не замахивался на такие сложняки. Но, и он сочинил пару песен. Корявых правда, и музыка далека от отточенности стиля и профессиональности музыкальных аранжировок, но все же своих. Записал на кассетный магнитофон. Потом нам похвастался. И сразу же, как записал эти две песенки резко оборвал сочинительство в музыкальной сфере. Понял, что не потянет такой проект. Девицам московским втюхивать «Аквариум» и «Кино», выдавая за своё, оказалось проще. Как и писание «абстрактных» картин. Музыку то сразу видно, лажа или нет. А тут можно с абстракцией и поднаебать не мудрствуя лукаво. Поднаебал же Кандинский очень даже эффектно публику! Дурной пример заразителен! Когда публика не рубит в ЭТИМ ДЕЛЕ нихуя! Зато до дрожи в коленках боится показаться некомпетентной. Этим и злоупотребляют проходимцы, авантюристы, негодяи и другие типы. Как я позже начал понимать, публика не рубит не только в «этим деле», но и во всех остальных, касающихся искусства. «Я вижу, ничего вы не понимаете в искусстве, мадам! Да тут берёзовых дров на два кубометра!» Как сказал герой фильма» Не может быть!»
22.08, вторглавпродукт.
Думал опять будем с Вовочкой страдать хуйнёй, в смысле таскать на носилках из старой котельной всякую дрянь, делать перекуры на лавочке во дворике, может появится девушка с собачкой, продолжить так удачно начатое знакомство.
Хуй то там!
Привезли машину раствора мы его носили на лестничные пролёты и клетки. Начальству пришло в умные бецалы делать ремонтер.
После этого раствора к концу смены уёбся ещё больше, чем когда таскали щебёнку.
24.08, чевтергк.
Сегодня долго ездили в крытой, покрашенной в желтый цвет машине. Сначала на ВДНХ, около Останкинской башни развернулись, и попали на какую то территорию с продолговатым зданием из красного кирпича.
Потом заехали на Курскую в Сыромятнический переулок. Как раз к обеду.
Я пошёл искать столовую. Двое слесарей мытились у магазина соображая на двоих. Но это был не Филя одеколонщик, а Фермер с ещё одним слесарем смуглым и неразговорчивым, но по рассказам Вовочки, ещё тот алкаш успевший полечиться в ПНД, в какую периодически ложился Валера казах профи-сварщик из предыдущего тома.
Фермер мне объяснил куда можно сходить пообедать. Оказывается, рядом винный завод.
Он меня туда и повёл.
В проходной нас тормознула контролёрша-охранница.
– Куда идёте? – спросила она, недовольно рассматривая нас.
Я объяснил кто мы такие и зачем идём.
– Иди, сынок, покушай, – смягчилась она, – а ты проваливай, рыкнула на Фермера.
Сразу видит профессиональным взглядом, что такого на завод пускать, как бабуина
