Ничего удивительного, что при таких условиях выбор почти никогда не встречал возражений со стороны короля (или дофина). Это дело обсуждалось и завершалось в Совете министров, причем заинтересованная сторона узнавала лишь о конечном решении. Принцесс с самого раннего возраста готовили к непременному грядущему замужеству и учили его желать. В них воспитывали гордое стремление к тому, чтобы однажды сделаться королевой одного из самых прекрасных европейских государств, и иногда они еще в детстве проходили обучение при французском дворе: маленькая инфанта, предназначенная в жены Людовику XV, по воле нетерпеливых дальновидных интриганов воспитывалась рядом со своим будущим женихом, за которого так и не вышла замуж. Положение королев выглядит очень мучительным. Их отрывали от родины и от близких, часто в самом нежном возрасте, без надежды когда-либо вернуться (кроме случаев горчайшего унижения: разводов), и совершенно одиноких переселяли в иностранное государство – ко двору с непривычными нравами, где их порой встречали неприветливо или даже откровенно враждебно. Во Франции было принято практически сразу лишать прибывшую принцессу ее свиты. Она оказывалась оторванной от всех своих друзей, от своих соотечественников и видела вокруг себя только чужие лица. Королева Франции, по крайней мере в первые годы, жила очень изолированно, была очень зависимой и очень слабой, разве что король обратит на нее внимание, такое тоже иногда случалось, и окружит ее настоящим вниманием и заботой.
Но союзника в своем супруге она находила далеко не всегда. Часто король проявлял безразличие, неучтивость и ради нее не прерывал своих связей, если таковые у него имелись. Случалось, что он с самого ее появления навязывал ей общество своей возлюбленной. Так, Генрих IV, чтобы сразу заставить официально признать свою двойную семью, представил Марии Медичи Генриетту д’Антраг в следующих выражениях: «Эта женщина была моей возлюбленной и теперь желает быть вашей покорной служанкой». Вероятно, грубость мало смущала современников доблестного Беарнца. Случалось, королеве предписывалась жизнь втроем даже в течение медового месяца, и она была вынуждена делить с конкуренткой не только жизнь с королем, но и все почести. Король афишировал свои связи с бесстыдством, которое могло вызывать лишь отчаяние. Дело заходило еще дальше: он смешивал легитимную семью и незаконное сожительство. Молодой Людовик XIII воспитывался вместе со своими сводными братьями на коленях у возлюбленных собственного отца. Эруар, врач молодого принца, оставил своеобразную хронику, и сегодня поражающую своей игривостью, о взаимоотношениях дофина и маркизы де Верней, об играх, служивших им любимым времяпрепровождением.
4 апреля 1603 года: «Она надела ему на шею цепь, он этим гордится; глядя в зеркало, кладет руку