Между тем итальянец успокоился и приготовился к следующей попытке. На этот раз по мячу Тео попал. Вместе с остатками расколовшейся от удара метки мяч взлетел вверх.
– Есть! – воскликнул Рок.
Оба наблюдали, как мяч набирает высоту, – Рок с плохо скрываемым весельем, итальянец, наоборот, с унынием. Мяч резко ушел вправо и начал падать так же стремительно, как и взлетел, а потом приземлился прямиком посреди рощицы. Оба стояли и молча глядели на деревья, среди которых мяч скрылся из вида. Через некоторое время он с громким треском отскочил от ствола дерева и с гораздо более тихим звуком упал в низкую густую поросль.
– Мамма мия!
Тео глубоко вздохнул, взял другой мяч и снова прицелился. Но и этот мяч повторил судьбу собрата, улетев в те же деревья. По предположению Рока, приземлился он где-то дюймах в шести от первого мяча.
– Пошли, – пробурчал итальянец, сердито запихивая клюшку обратно в сумку.
Рок отвернулся, чтобы Тео не увидел его торжествующей улыбки, и оба зашагали по фервею.
– Они точно будут? Ну, заморозки, – уточнил Рок.
– А как же иначе? При таких погодных условиях без заморозков не обойдется. Я бы тебе советовал прикупить немного кофе для себя. Он взлетит… как вы там выражаетесь?.. до облачных высот.
– До заоблачных, Тео, – поправил Рок.
– Вот именно.
Три часа спустя обогатившийся на сотню фунтов Рок расположился на водительском сиденье «порше». Мрачный Тео же старательно впихивал свой немаленький живот на заднее.
– Дурацкая игра этот твой гольф, – уже в десятый раз повторял он. Да и что еще можно было сказать при таких результатах: всего два пара, один игл[1], три раза по девять лунок, в двенадцать так и не попал, да еще вдобавок потерял шестнадцать мячей.
– Ничего, Тео, завтра отыграешься.
– Ясное дело, – безо всякой уверенности в голосе отозвался Тео.
«Порше» резко рванул с места. Итальянца всей массой вжало в сиденье. Тео принялся нервно нащупывать ремень безопасности.
– Это машина или самолет?
Рок улыбнулся. Они слетели вниз по крутому склону холма, потом Рок переключился на вторую передачу и сбавил скорость. А доехав до крутого левого поворота, надавил на газ. Секунду было тихо, а потом двигатель в полной мере продемонстрировал, на что способен. Сцепление тоже не подвело, и машину совсем не занесло, когда они преодолевали поворот на скорости восьмидесяти миль в час. У итальянца даже глаза выпучились. Однако едущая впереди машина ползла, будто улитка, и Року пришлось сбавить скорость и тащиться следом до поворота, который, впрочем, в любом случае был непросматривающимся,