не только далёкой, но и средне – и даже краткосрочной перспективы своей динамики. Понятно, что такие доктринальные убеждения парализуют активность общества в деле организации и управления своей жизнедеятельностью, своего устройства и совершенствования, ориентируют на приспособление к неуправляемым, стихийным процессам, на своего рода «хвостизм». Мотив: многообразие факторов, воздействующих на исторический процесс, неизбежность появления в будущем непредсказуемых новых факторов, невозможность предугадать силу отдельных факторов в их сложном комплексе и, стало быть, определить поведение результирующего вектора развития и т. п. Такую концепцию, направленную против марксистского диалектико-материалистического понимания истории, предложило в канун ХХ в. бернштейнианство, ставшее знаменем немецкой, а потом и мировой социал-демократии. Напрашивающиеся из этой концепции неконструктивные выводы не мешают, однако, распространению современных футуристических моделей с их далёкими прогнозами, признанию современной философией науки прогностической функции научных разработок, да и современным социал-демократам, когда они становятся у власти, практически заниматься долгосрочными прогнозами и программами социально-экономического развития. Теперь и правительство России всё более обращает своё внимание на эту, чуждую либеральной идеологии, концепцию. Ясно, что без такого поворота Россия не сможет получить национальную модель своей экономической системы.
Остановлюсь далее на трёх вопросах, отражающих ключевые пункты на оси времени системы координат минувшего столетия.
1. Какую Россию мы потеряли? Этот ностальгический штамп известного кинорежиссёра имеет в виду, конечно, дооктябрьскую Россию. С 75 % неграмотного населения Россия в социальном отношении была преимущественно крестьянской страной с чрезвычайно отсталым примитивным сельским хозяйством. П. Столыпин пытался придать ему импульс капиталистического фермерского развития, но реформа затронула лишь часть крестьянства, оставив к началу Первой мировой войны основную массу крестьянских хозяйств малоземельными, безлошадными и низкопродуктивными. Не случайно большевистский лозунг «Земля – крестьянам» сыграл роковую роль для судеб Февральской и Октябрьской революций. Несмотря на промышленный подъём, русский капитализм не сумел выполнить свою историческую миссию в развитии производительных сил: создать адекватную материально-техническую базу, провести индустриализацию народного хозяйства, включая и земледелие, преобразовать полностью сельское хозяйство на капиталистический лад, освободить его от феодальных пережитков и значительного удельного веса натурального хозяйства. Не нужно много цифр, чтобы показать тот громадный скачок, который сделал, как известно, в экономике, образовании и здравоохранении СССР в сравнении с высшими показателями старой России. К 70-летию Великой Октябрьской социалистической революции (1987 г.) СССР по
