От холодов защитит меня память.
Мойка, 12
В Доме-музее на Мойке, 12
Тихо ступают мои земляки.
Как им не терпится к Небу подняться,
Взглядом дотронуться до строки.
Сердцем своим прикоснуться к Святыням —
Вот он, автограф и профиль родной…
Время здесь живо и память не стынет.
Замер весь мир на черте роковой…
Сколько печали, любви, интереса
Вижу я в добрых мальчишьих глазах.
«Если бы мог – я бы вызвал Дантеса…» —
Юный земляк мне негромко сказал.
Вот ведь совпало – я тоже когда-то,
Грустным мальчишкой ступив на порог,
С горькой отвагой простого солдата
Очень хотел бы нажать на курок.
«Мои родители давно в стране другой…»
Мои родители давно в стране другой.
Она на карте никакой не значится.
Настанет срок – я тоже там найду покой.
Пока же боль моя в душе незримо прячется.
Мои родители давно в другой стране,
Но я их чувствую неутоленным сердцем.
И слышу, как они всегда спешат ко мне,
Над временем поднявшись и над смертью.
Пусть кто-то скажет: «Мистика…» —
Ну что ж…
Быть может так, и возразить мне нечего.
Приснился батя… «Как ты, сын, живешь?
Будь острожен – ты такой доверчивый…»
И так печально смотрит на меня,
Как будто что случилось в самом деле….
Но в суматохе будущего дня
Я забываю о ночных виденьях.
Когда же мама вдруг приснится мне,
Я вместе с ней иду под своды Храма…
Мои родители давно в другой стране,
Но жизнь моя под их живой охраной.
Россия
Льву Лещенко
Я горжусь своей страной —
В счастье и в печали.
И красой ее земной,
И небесной далью.
Прошлым я ее горжусь —
Вечным 45-м.
Сердце помнит наизусть
Все Святые даты.
И у Вечного Огня
Бью поклон солдатам,
Что спасли от бед меня
В том же 45-м…
За добро плачу добром.
За обиды – болью.
Радуюсь, что отчий дом
Освящен любовью.
Я горжусь своей страной,
Хоть не все в ней свято.
Если рядом с беднотой
Власть плодит богатых…
Все равно – горжусь страной, —
И вся жизнь мне вторит…
Верю я лишь ей одной —
В радости и в горе.
«Уходят в мир иной мои друзья…»
Уходят в мир иной мои друзья.
Порой так рано… И всегда нежданно.
И память по былым годам скользя,
Кровоточит сквозь боль мою и раны.
Я не смогу мириться с этим злом,
Хотя, как говорится, все под Богом.
И мы когда-нибудь вослед уйдем.
И чей-то путь расстелен у порога.
А