Хакер кивнул, развернулся и исчез за дверью. Комната снова погрузилась в привычное для нас молчание. Алекс продолжал смотреть то на меня, то на экран. В его взгляде читалась неуверенность в увиденном. Я же чувствовал, как внутри сердце начинает биться быстрее. Этот внезапно появившийся шанс был тонким, но реальным – и я хватался за него, как утопающий за соломинку.
– Если он ошибается? – Алекс наконец нарушил тишину.
Его голос звучал как-то отрешённо, но всё же с намёком на обеспокоенность. Он на секунду замолчал, оценил растерянный взгляд Лэнгстона в экране нашего монитора и задумчиво добавил
– Это будет конец, Валера.
Я посмотрел на него. Его слегка полноватая фигура, обычно уверенная и статная, сейчас казалась осунувшейся под ударами обстоятельств. Усталость и давление неясных перспектив отражались на нем, как и на всех нас.
– А если он прав?! – ответил я, глядя на экран, на котором мелькали силуэты сотрудников торговой миссии и поставил жирную точку в обсуждении,
– Это наш единственный шанс вытащить правильный билет из смертельной лотереи.
Алекс угрюмо посмотрел на меня, и в его глазах мелькнуло что-то новое – смесь недоверия и слабого проблеска надежды.
– Главное, Шеф, не промахнись в своих расчетах на выигрыш. Не стоит нам ошибаться с цифрами. Напомню, их всего семнадцать, а нас – шестеро, – его голос был тяжёлым, но в нём появилась давно забытая осмысленность и проблеск уверенности.
Я почувствовал, как в этой тишине, полной ожидания и страха, впервые за долгое время что-то изменилось. Это был не прорыв и не победа, но уже не бессмысленное блуждание в темноте. Мы сделали первый шаг, и я был уверен: даже по нашей забытой улице проедет инкассатор.
Второй день мы мониторили этот злополучный офис. Каждый его уголок, каждая мелочь попадала в наши записи. Мы срисовали всех, кто был там постоянно, и собирали досье даже на тех, кто просто заглянул «на огонёк». Самым сложным было вычислить четыре злополучные четвёрки оперативников под прикрытием. Если бы они были обычными дипломатами, проблем не возникло бы – наша служба умеет работать с такими. Но эти… Их документы прикрытия были железными – ни одной зацепки.
Наши разведслужбы предоставили лишь сухую пустоту. Миграционная служба категорически утверждала, что все они, включая Лэнгстона, граждане моей страны. Это был хаос. Бардак цифр и событий, где каждая нить рвалась у тебя в руках, даже если удавалось схватить её за самый кончик.
С момента подключения мы начали получать видео. Оно было нашим первым успехом. А когда появился звук, игра обрела новый поворот. Теперь мы могли слышать их разговоры, подслушивать намёки, улавливать, как рождаются планы и принимаются решения.
Несколько раз мелькали упоминания о флешке, но всё косвенно, обрывочно. Ни времени, ни местонахождения, даже намёка на то, где её можно искать. Оставалось