Колдун. Дела минувших лет. Алена Юрьевна Мельникова

это? – спросила Агафья.

      – Увидишь как, главное согласие дай, а больно не будет! – засмеялась Акулина Павловна.

      – Я согласна! – сказала она.

      – Хорошо, приходи завтра к вечеру, тогда и начнем! – сказал Дорофей Иванович, провожая гостью.

      – Приносить ничего не надо? – спросила Агафья.

      – Ничего! – сказал Дорофей Иванович и закрыл за ней дверь.

      Акулина Павловна смотрела в окно, в след уходящей Агафье и вдруг спросила:

      – Дорофей, а ты зачем Марию отчитал и воскресил? А?

      – Да затем! Жалко ее стало, хорошая девчушка! Жить ей еще надо!

      – Понятно! – задумчиво ответила ему мать.

      Наступил вечер следующего дня. В дом Дорофея Ивановича пришла та самая Агафья. Она дрожала от страха как осиновый листок.

      Дорофей Иванович поставил посреди комнаты табурет, бабка Акулина плотно закрывала окна черной материей, какую используют на похоронах, на пол поставили таз. Посадили Агафью на табурет, ноги поставили в таз, вокруг зажгли свечи.

      Агафье приказали смирно сидеть, молчать и выполнять все, что ей скажут.

      Дорофей Иванович ходил вокруг нее против часовой стрелки, читал то громко, то шепотом какие то заклинания, как будто в них он к кому-то обращался, а бабка Акулина, тоненькой струйкой лила воду на ноги Агафьи из большого серебряного кувшина, с красивыми гравюрами. Разобрать слова Агафья не могла от дикого страха, ее просто бил озноб. Когда Дорофей Иванович замолчал, вода в кувшине кончилась, а таз был полон.