Даже если он прав.
Даже если он тысячу раз прав.
– В любом случае, я буду настаивать на комиссии…
Вот комиссия точно Мэйнфорду нужна не была.
Спасибо, сестрица, удружила. Не могла пораньше предупредить, пока это недоразумение не прибыло.
– Вам здесь не место, – Мэйнфорд испытывал преогромное желание хорошенько тряхнуть упрямую дурочку.
– Почему?
Она действительно не понимает?
Или… понимает? И понимает прекрасно. Но спрашивает исключительно потому, что знает – ее вопросы злят Мэйнфорда… и если так, то…
Демоны Бездны…
Он осторожно подвинул груду папок к краю стола. Переложил перо на подставку. Накрыл чернильное пятно пальцем. Простые действия успокаивали. А спокойствие требовалось, чтобы продолжить беседу. В конце концов, не хватало еще, чтобы какая-то особа, пусть и излишне наглая для своих юных лет, стала причиной внеочередного выброса.
– Вы… – Мэйнфорд вытащил костяной шар и сжал его в кулаке. – Вы вообще представляете, чем мы здесь занимаемся?
– Да.
Сухо. Коротко.
Обтекаемо.
– Вы вообще трупы живьем видели?
Прозвучало… нелепо.
Нет, попадались и такие, которые живьем, но эти проходили уже по четвертому ведомству.
– Видела.
И вновь молчит.
Смотрит.
Что с ней делать? Или… просто подождать? Пара-тройка выездов, и эта некрасавица сама запросится к цвергам, а там…
Глядишь, как-нибудь и наладится…
Глава 3
Он не изменился.
Нет, Тельма прекрасно знала, что десять лет для малефика его уровня – не срок. Но знать – это одно, а видеть – другое. И она робела, страшась, что вот сейчас этот мужчина встанет.
Обойдет огромный свой стол.
И скажет:
– Ну, здравствуй, Тельма. Ты выросла…
Выросла.
Когда в Каверли перевели, тогда и выросла. До этого три года по приютам, один грязней другого, словно ее нарочно пытались упрятать в самую глухую дыру в надежде, что она, как и сотни иных сирот, сдохнет. Не важно, от голода ли, от лихорадки, еще от какой напасти.
А она выжила.
И стоит вот теперь, смотрит в темные глаза. Что ему написали? А директриса написала, тут и думать нечего, предупредила дорогого братца… все они одной крови, одной грязи. И знать-то она ничего не знала, хотя изо всех сил притворялась другом, лезла в душу. Только Тельма к этому времени достаточно повзрослела, чтобы понять: друзей не существует.
А верить другим… что может быть глупее?
Нет, знать он ничего не может, подозрения же… пусть подозревает. Так интересней. Жаль, что прочесть его нельзя.
Запрещено.
Да и блок, наверняка, выставил.
Молчит.
Пялится.
Думает, Тельму взглядом смутить можно? Нет, взгляд у него… характерный. И колени