Как он меня назвал? Зеркальницей? Это лучше, чем меняла. Мне надо было отзеркалить его ощущения, сделать из них слепок. Но я боялась, что поняла его неправильно. Может быть любовь есть, но к другой?
И как это спросить у короля?
– Говори открыто. Мне нет смысла перед тобой прятаться. Думаю, что ты и без слов понимаешь, что если хоть что-то из увиденного тобой выплывет наружу, 100 золотых останутся у меня. – Он выждал несколько секунд и продолжил после того, как я кивнула. – Спрашивай. Отвечу.
– Понимаете…
– Понимаешь. Мы внутри отряда разговариваем на ты. Дейн Девид. Так быстрее и честнее. Пока я только вернулся из Иривейна, могу себе позволить и свободную рубаху, и волосы по плечи. И разговаривать запросто. Всё изменится после нового года, когда Фишер добьётся соблюдения протокола.
– Фишер?
– Канцлер. Ты его видела сегодня. Или его дочь и моя невеста. Её я тебе тоже показал.
Теперь стало ещё опаснее. Картинка относилась не к обычной девушке, а к невесте. Но выяснить всё же было надо.
– Я спрошу сейчас странное, но мне надо понимать. Вы не любите конкретно эту девушку, или вообще никого? Может быть к другой есть симпатия? Это важно не для вашей, то есть, твоей, свадьбы. Это необходимо для полноценного обмена. Есть ли кто-то другой, к кому есть чувства? Может быть перемещать надо, но внутри себя?
Сейчас король выглядел как охотник, вернувшийся без добычи.
– Нечего перемещать. Запусти артефакт ещё раз. Покажу.
Я потёрла ладони, сбрасывая напряжение, пригнулась, ловя точку, в которой глаза Девида стали ровно в центре конструкции, и крутанула пластину из оникса.
На этот раз вращение сразу стало стремительным. Ускорилось практически мгновенно, и у меня закружилось голова. Блондинки и брюнетки, молоденькие и сочной спелости, как говорил один знакомый, мелькали перед моим взором. То есть, взором Девида.
Невероятная красавица с разметавшимися по подушке волосами смотрела с такой страстью, что могла воспылать даже вода в ручье. Но отклика не было. И по тому, как обречённо девушка натягивала на себя платье, я поняла, что она это почувствовала.
Девушки были разными. Они разговаривали, танцевали, пели и бросались в объятия. Но ни к одной в душе Девида не всколыхнулось теплоты. Судя по припухшим губам и поведению красавиц, всё ограничивалось плотской стороной встреч.
Мужчина не показывал мне подробностей. Только моменты, когда сам ощущал пустоту внутри. Когда смотрел и не мог откликнуться. Или тянулся к девушке, но чувствовал, что это без души. Просто животное желание.
Почему-то мне стала близка его жажда любви. Я старалась не проникаться к заказчикам состраданием. Это могло отвлечь от работы. Но ощущения Девида мне были близки.
Но в том, что в его сердце нет любви, меня убедили не девушки, в глазах которых я видела разбившиеся мечты. Меня убедила совсем другая картинка. Я стояла в огромном холодном зале. Ледяном снаружи и внутри.
На возвышении в белом сверкающем наряде