В субботу лейтенант милиции Коля Крайнов на праздник не попал, в командировке ему пришлось в столь знаменательный день томиться: преступника из соседней области для следственного эксперимента конвоировали они с сержантом Петряевым. Почти двое суток шинелей не снимали, и вот, как бы в награду, заслуженный выходной. Ну, а где этот выходной провести, как не на веселом празднике? Сперва Коля только за своих «болел», до хрипоты в горле скандировал он имена районных чемпионов, но потом, вдруг, на него словно затмение нашло. Если права легенда о том, что боги давным-давно разделили людей на две половинки, и всю жизнь эти половинки друг друга ищут, то лейтенант Крайнов, кажется, свою половинку сегодня узрел. Незнакомка в зеленой спортивной шапочке, прибежавшая в своем забеге последней, до того понравилась лейтенанту, что сердце его застучало, словно копыта кавалерийского эскадрона после команды: «Аллюр два креста!».
– Да, что это со мною? – подумал Николай, стараясь унять непослушное сердце. – Чего в ней особенного?
И, действительно, ничего особенного в ней не было: глаза, как глаза, лицо, как лицо, фигура, хотя и весьма привлекательна, но не до такого ж сердцебиения? И в забеге прибежала последней. Все победителей поздравляют, к ним всё внимание приковано, а она стоит тихонько в сторонке… Николай не понимал, что с ним случилось, но ему очень захотелось сделать это девушке приятное. И он вспомнил, что у него дома в горшке на подоконнике расцвел красный цветок. На вид цветок – тоже ничего особенного, но средь зимы, прекрасней его отыскать непросто. Правда, мать будет ругаться… Но ради такого случая… Жил Коля недалеко от стадиона, метров пятьдесят, не больше. И матери на его счастье дома не было.
Девушка так обрадовалась столь диковинному подарку, что на её прекрасные (Коля теперь их получше разглядел) серо-зеленые глаза навернулись слезы. А после соревнований Коля провожал её до гостиницы. Возле ступенек крыльца районного «Дома колхозника», Николай предложил ей сходить в кино. Она согласилась. Народу в зале было мало, и они очень удачно сели: на последнем ряду, в самом углу у стенки. Когда погасили свет, и замелькали титры киножурнала о новостях дня, Коля поцеловал её. Один раз, второй… И так они целовались до окончания картины. А потом она, как-то сразу, заторопилась в гостиницу.
Спал Николай в ту ночь плохо. Можно сказать, вообще не спал. Ему было: и хорошо, и одновременно плохо… Она была еще, вроде бы, как с ним, он даже чувствовал запах её волос, и в то же время её, конечно же, рядом не было. В четыре часа ночи он вспомнил, что даже не узнал ни её фамилии, ни города – откуда она приехала. Знал только, что её Ниной зовут… Он хотел тут же побежать в гостиницу, но кромешная тьма за окном остановила сей внезапный порыв.
– Как только рассветет, так сразу и пойду, – решил Николай и… уснул.
В шесть часов лейтенанта Крайнова разбудил звонок в дверь.
– Шеф по тревоге всех собирает! – крикнул посыльный и убежал.
Начальник отдела внутренних дел Сатиновского района недавно уволился из армии, и часто вспоминая ее, иногда совершал странные поступки. Вот как сейчас, например. Какая тревога может быть в районном отделении милиции в шесть часов утра?! Здесь же люди серьезные и семейные служат. Но с начальством спорить не следует! Потом Николай часто жалел, что так быстро, стремглав, можно сказать, побежал в отделение. Надо было сначала в гостиницу забежать, но кто ж знал, что начальник на два часа лекцию о постоянном повышении боеготовности затеет, а потом еще с час о бдительности начнет рассуждать. Если б всё можно было заранее предугадать…
Когда Николай прибежал в гостиницу, постояльцев там не было вообще. Он кинулся к дежурной, чтоб о Нине разузнать, но та чуть было на смех его не подняла.
– Да, как я твою Нину найду, если ты не знаешь из какой она команды? – развела она руками дежурная. – У нас в эти соревнования – столпотворение целое. Всех регистрировать некогда, старшего из команды запишем, а остальные с ним… Ничем не могу тебе помочь, парень.
Вечером Крайнов забежал на стадион к завхозу Фоме. Фома командовал на стадионе выдачей коньков напрокат и был большим знатоком конькобежного спорта. Всё он об этом спорте знал до самой тонкости.
– Красивая, говоришь, – внимательно разглядывая порвавшийся ботинок конька, вздохнул завхоз, – а они, Коля, в моем возрасте для меня – все одна другой краше. И как, вообще, молодая девка может быть некрасивой?