Чародей. Марина Цветаева

ty-line/>

      В нем было столько изобилий,

      Что и не знаю, как начну!

      Мы пламенно его любили —

      Одну весну.

      Один его звонок по зале —

      И нас охватывал озноб,

      И до безумия пылали

      Глаза и лоб.

      И как бы шевелились корни

      Волос, – о, эта дрожь и жуть!

      И зала делалась просторней,

      И yже – грудь.

      И руки сразу леденели,

      И мы не чувствовали ног.

      – Семь раз в течение недели

      Такой звонок!

* * *

      Он здесь. Наш первый и последний!

      И нам принадлежащий весь!

      Уже выходит из передней!

      Он здесь, он здесь!

      Он вылетает к нам, как птица,

      И сам влетает в нашу сеть!

      И сразу хочется кружиться.

      Кричать и петь.

* * *

      Прыжками через три ступени

      Взбегаем лесенкой крутой

      В наш мезонин – всегда весенний

      И золотой.

      Где невозможный беспорядок —

      Где точно разразился гром

      Над этим ворохом тетрадок

      Еще с пером.

      Над этим полчищем шарманок,

      Картонных кукол и зверей,

      Полуобгрызанных баранок,

      Календарей,

      Неописуемых коробок,

      С вещами не на всякий вкус,

      Пустых флакончиков без пробок,

      Стеклянных бус,

      Чьи ослепительные грозди

      Clinquantes, eclatantes grappes[1] —

      Звеня опутывают гвозди

      Для наших шляп.

      Садимся – смотрим – знаем – любим,

      И чуем, не спуская глаз,

      Что за него себя погубим,

      А он – за нас.

      Два скакуна в огне и в мыле —

      Вот мы! – Лови, когда не лень! —

      Мы говорим о том, как жили

      Вчерашний день.

      О том, как бегали по зале

      Сегодня ночью при луне,

      И что и как ему сказали

      Потом во сне.

      И как – и мы уже в экстазе! —

      За наш непокоримый дух

      Начальство наших двух гимназий

      Нас гонит двух.

      Как никогда не выйдем замуж,

      – Taк в останемся втроем! —

      О, никогда не выйдем замуж,

      Cкорей умрем!

      Как жизнь уже давным-давно нам —

      Сукно игорное: – vivat![2]

      За Иоанном – в рай, за доном

      Жуаном – в ад.

* * *

      Жерло заговорившей Этны —

      Его заговоривший рот.

      Ответный вихрь и смерч, ответный

      Водоворот.

      Здесь и проклятья, и осанна,

      Здесь все сжигает и горит.

      О всем, что в мире несказанно,

      Он говорит.

      Нас – нам казалось – насмерть раня

      Кинжалами зеленых глаз,

      Змеей взвиваясь на диване!..

      О, сколько раз

      С шипеньем раздраженной кобры,

      Он клял вселенную и нас, —

      И снова становился добрый...

      Почти на час.

      Чревовещание – девизы —

      Витийства – о, король плутов! —

      Но нам уже доносят снизу,

      Что чай готов.

* * *

      Среди пятипудовых теток

      Он с виду весит ровно пуд:

      Так легок, резок, строен, четок,

      Так страшно худ.

      Да нет, – он ничего не весит!