Не выдерживаю, со всей дури луплю его по щеке рукой. На бледной щеке проступает алый отпечаток моей пощечины. Поросячье глазки наливаются кровью, я не успеваю увернуться, как мне дают ответную оплеуху. Голова дергается, в ушах появляется звон, а перед глазами летают мушки. Рука у этого типа тяжелая.
– Сучка блондинистая, ты сейчас узнаешь свое место, – сдергивает меня с кресла, швыряет, как куклу, на пол.
Я становлюсь на четвертинки и пытаюсь подальше отползти, но меня хватают за ногу, дергают на себя. От ужаса пересыхает в горле, пропадает голос.
Опять дергает в свою сторону, хватается за подол платья и рвет его на части. Треск ткани отдается по моим натянутым нервам.
– Ты же будешь послушной девочкой, – хватает за волосы, притягивает мое лицо к себе. Взглядом меня ощупывает, ухмыляется. Прикусываю губу, когда жестко тянет за волосы, заставляя откинуть голову назад.
– Ты будешь помнить об этой ночи всю жизнь, девочка. Я заставлю тебя молиться и просить меня доставить тебе удовольствие, – приближается свое лицо, свободной рукой мнет мои губы.
Собираю во рту слюну, как только мои губы перестают его интересовать, смачно плюю в эту отвратительную харю. Наверное, я это сделала зря, но если умирать, то сопротивляться до последнего. Я не позволяю страху руководить мной, хотя боюсь и едва держусь, чтобы не удариться в слезы и не просить меня отпустить. Это ведь бесполезно.
Удар был с такой силой, что я, кажется, на время отключаюсь. Прихожу в себя через минуту, ощущаю во рту вкус крови. Мягкая кожа ремня впивается в запястья. Прикрываю глаза, судорожно вздыхаю, когда холодное лезвие ножа скользит по моей ноге. Избавить меня от куска кружева дело трех секунд. Платье тоже постигает незавидная участь. Мне бы заплакать, как жертве насилия, но я упрямо жую свою губу, не разрешаю себе такую слабость.
– Красивая.... Божественно красивая, – дрожь от мерзких прикосновений не могу сдержать.
Дергаю руками, пытаюсь освободить их, ногами отбрыкиваюсь, но их разводят в разные стороны. Я не открываю глаза. Мне невыносима мысль, что сейчас произойдет нечто ужасное, от которого я не смогу оправиться, отмыться, пережить.
В комнате возникает какая-та пауза. Такая нервная, покалывающая изнутри. Осторожно приоткрываю глаза, вопль застревает у меня где-то в легких. Вижу, как на меня направлен пистолет с глушителем. Но не это меня пугает. Пугает взгляд человека, которые держит этот пистолет. Холодный, расчетливый, нет и тени сомнений в том, что он нажмет на курок.
Осторожно смотрю на застывшее перед собой мужское лицо. Поросячьи глазки наполнены животным страхом и жаждой жить. Хлопок. Невозможно смотреть без содроганий, как из глаз уходит жизнь. Это как потухание фитиля в свечи, которая догорает до своего основания. Я чувствую, как меня придавливает весом мужчины, тяжело дышать. Скинуть нет возможности, руки все еще связаны. Мое тело начинает обволакивать