Посмотрела на меня.
– Ты, боярыня, не дразни девчонок. Не надо. Ни к чему хорошему это не приведёт. Наша служба нервная. Девки выматываются на работе. Могут и психануть – огребёшь, мало не покажется.
– Боярин, – сказал я.
– Что?
– Не боярыня, а боярин.
Стражница скривила рожу, махнула фонарём.
– Пошли уж… кто бы ты ни была.
От поворота мы отошли недалеко. Фонарь в руке стражницы перестал раскачиваться, замер около приоткрытой двери одной из тюремных камер. Страж порядка жестом велела мне приблизиться, указала на комнатушку.
– Заходи, – сказала она. – Ведро для дерьма у дальней стены. Вон тюфяк. Разберёшься.
Я вытянул шею, заглянул в камеру.
По размерам та не превышала мой новый эльфийский дом. Кирпичные стены. Без окна, но с маленькой квадратной дырой у самого потолка – должно быть, вентиляционное отверстие. Какие здесь витали запахи, мог лишь догадываться: от удовольствия ощущать тюремные ароматы спасали «фильтры». Заметил мелькнувший рядом с тюфяком крысиный хвост.
– Не понял, – сказал я. – Я один замечаю, что это место не похоже на кабинет дознавательницы?
– Что тут непонятного? Побудешь пока здесь. К льере старшей дознавательнице тебя отведут позже. Её сейчас нет в городе. Она сопровождает льеру регентшу в поездке по королевству. Вернётся – тебя к ней вызовут.
– А до её возвращения, – сказал я, – должен буду сидеть здесь? В этой помойке?
Не сдержал улыбку.
– Ты это серьёзно говоришь? Не шутишь? Я, боярин Кир Силаев с острова Кординия, должен торчать в этой крысиной яме, пока ваша дознавательница не соизволит вернуться в город и вспомнит обо мне? Ты… чувствуешь, как нелепо это звучит?
Стражница не отвела взгляд.
– Такой приказ мы получили, – сказала она. – И должны его выполнить.
Покачал головой.
– Послушай, красавица. Ты, кажется, не уловила суть моих слов. Я – представитель боярского рода Силаевых. Не крестьянин, не карманник с рынка, и даже не один из ваших аристократов. Моему роду сейчас принадлежит почти половина голосов в Совете Кординии. Да я почти как тот принц! И ты пытаешься меня запихнуть… сюда?
Кивнул на дверной проём камеры.
Спросил:
– Ты… правда надеешься, что я здесь останусь?
– У меня приказ.
Я усмехнулся.
Как бы ни хотел сохранить хорошие отношения с местными… но запихнуть меня в обычную камеру, как простого жулика, да ещё и непонятно за какой проступок – это за гранью добра и зла. И тут не имело значения, какого цвета плащ я решил носить в этой жизни. Стоило лишь разок позволить вытереть о тебя ноги – устанешь доказывать своё право на уважение в будущем.
– И