Всем хороши марионетки клана Мейстер, но время и количество кукол зависело от силы хозяина. А сосредоточие силы, узловые точки и каналы моего дара были выжжены почти в ноль последним ударом Тимора. О чём говорить, пацан даже душу вложил в атаку. Если бы у нападавших были нервы покрепче, то они праздновали бы полную победу. Но испугались, что Старик сможет убить обессилевших магов после атаки на наследника, а после навестит их дома. Геноске обменял мою жизнь и защиту на их жизни, ведь последний Мейстер умер бы. Тогда он не знал, что парень на самом деле умер. Поэтому была призвана душа, готовая принять бездушное тело и согласиться со всеми условиями – заменить наследника и помочь в мести практически мёртвому клану.
Слишком много левых мыслей, нервничаю, что тут скажешь. Моя первая самостоятельная работа, а не калька предков.
– Всё, Геноске, уходи. Начинаю.
Старик с тоской посмотрел на меня. Если я умру, то в его жизни исчезнет смысл. А я ему напомнил о внучке и правнуках. Не особо помогло. Даже то, что я уже пробовал отдельные элементы заклинания, даже то, что призыв произойдёт в родной комнате, судя по побитому взгляду, не помогли. Ладно, всё к чёрту, пора.
Эфир закружился по линиям рисунка. Быстрее и быстрее, пока в реальности не проявился барьер из яркого белого света, почти прозрачный на краях преграды. Пол под пентаграммой стал невидимым, а под ним открылся ад. Пока всё по плану. Теперь осталось только ждать, поддерживая движения энергии в заклинании.
Минуты текли за минутами, потому что рисунок задавал поиск по определённым параметрам. Предыдущие четыре призыва я был вынужден прервать, ибо мне не хватило бы сил на укрощение даже мелкого духа. Плюс с течением времени шанс прорыва барьера каким-нибудь сильным демоном геометрически возрастал.
Наконец тело выгнулось дугой, а крик, исторгнутый лёгкими, был одновременно полон боли и радости. Не повезло, призрак попался. Ведь только имевший память о теле может так радоваться боли. Она стала для него осязаема, в виде бесплотного духа им доступны только голод и страх.
Тем временем я быстро закрыл портал и, пока призрак не пришёл в себя, наложил на него печать. Тело вновь исторгло крик. На этот раз – боли и ярости.
– Вышло?! – вбежал в комнату Старик.
Он тоже прекрасно слышал крики и знал, что они означают.
– Я жив. Марионетка – тоже, – ответил я, наклоняясь за одеждой.
Печать поиска не могла подвести, потому что испытана даже не тысячей призывов.
– Как твоё истинное имя, призрак? – спросил я, одевшись.
Кукла ожидаемо промолчала. Истинное имя – это самая суть личности духа. Если печать – это рабство, против которого можно восстать, то имя – это добровольный переход в собственность хозяина. Подобные существа не могут даже мысленно