Маковская молчала – у нее не было аргументов. Даже остроты закончились. Этот старик знал то, чего не должен был и не мог знать никто.
«Что вы хотите?» – спросила она.
«И больше ни одной гадости с вашей стороны?»
«Больше нет», – ответила она.
«Я должен знать, от кого вы получили информацию, как стравить эти двенадцать человек. У вас такого досье не могло быть в принципе. От кого вы его получили?»
Но она все еще держалась:
«Почему вы решили, что это сделала я? Получила? Стравила? Может, и убила еще?»
«Я читал вашу переписку с восемью людьми из этой компании. Как она попала мне в руки? – уничтожающе усмехнулся Долгополов. – Не скажу. Но знаю, что яблоко раздора бросили в эту компанию именно вы!»
Маковская молчала – как в рот воды набрала.
«Кто был этот человек? – продолжал настаивать грозный продавец секретов. – Вы не настолько умны. Хотя и не глупы тоже. Вы лишь актриса, но был и режиссер!»
Ни слова с ее стороны. Только светло-карие глаза Маргариты Николаевны стали нечастными.
«Что он пообещал вам, а вы – ему?»
Тот же молчок. Но в прекрасных глазах, кажется, блеснули слезы.
«Я точно знаю, что вы должны были стать тринадцатой за тем столом, на Рублевке, но в последний момент сказались больной и не прилетели в Россию. Я прав?»
«Прощайте», – вдруг сказала она и отключилась.
На экране ноутбука возник чудный зимний пейзаж.
– Вот так и закончилась наша беседа, – развел руками Антон Антонович. – Бегством подозреваемой.
– Она была напугана, – констатировал детектив.
– Представьте, я тоже заметил.
– И еще как! Поверьте моему опыту следователя: она скрывает человека, которого и боится, и в услугах которого нуждается. Сообщника и руководителя этого преступления. А теперь скажите, нам-то какое дело до того, что на тот свет отправилось двенадцать толстосумов?
– А дело есть! Хотел сразу принести книгу, да решил, она будет вас отвлекать, – сказал Долгополов, выпрыгнул из кресла, размялся, покряхтел и направился по тропинке к дому. – Наливайте пока, Крымов, не стесняйтесь!
Очень скоро он возвращался к столу с большим фолиантом в руках.
– «История Венеции», – сказал он. – Издание 1912 года, Санкт-Петербург.
Забрался обратно в кресло, уложил книгу на колени и стал листать.
– Ага, – кивнул Антон Антонович и положил тяжелую книгу на стол. – Вот, смотрите, триптих «Пир двенадцати». Автор шедевра художник-маньерист Джанни Петричелло, шестнадцатый век.
Крымов всмотрелся в хитрый шедевр. Слева на старинном полотне были изображены двенадцать средневековых венецианских аристократов, пировавших за длинным столом. Вокруг бойко шастали слуги с блюдами, крутились собаки, на дальнем плане бренчали лютнисты – ну, все как и положено во дворце