«Это странно, – отстраненно подумал он. – Птицы не должны летать в такую бурю».
Наконец ему удалось выпростать из-под себя плед и накрыться. Потянувшись, чтобы прикрыть ноги, он увидел, что его килт и левая нога в крови, но это зрелище не огорчило и не испугало его, а лишь вызвало смутный интерес: темно-красные разводы представляли собой контраст по сравнению с окружающим его серовато-зеленым фоном поросшего вереском торфяного болота. Потом отголоски сражения стихли в его ушах, и он под зловещее карканье покинул поле Куллодена.
Его разбудили гораздо позже, окликнув по имени.
– Фрэзер! Джейми Фрэзер! Ты здесь?
«Нет, – рассеянно подумал он. – Меня нет». Где бы он ни находился, пребывая в бессознательном состоянии, то место было гораздо лучше. Сейчас он лежал в неглубокой яме, наполовину наполненной водой. Слякотный дождь прекратился, но пронизывающий холодный ветер продолжал стенать над вересковым болотом. Небо потемнело, едва ли не почернело – значит, время близилось к вечеру.
– Говорю тебе, я видел, как он упал где-то здесь. Там еще кусты были, утесник.
Голос доносился издалека и был едва слышен.
Неподалеку от его уха послышался шорох, и, повернув голову, он увидел ворону. Она стояла на траве в футе от него, рассматривая его яркой бусинкой глаза. Порывистый ветер ерошил черные перья. Решив, что он не представляет угрозы, ворона с непринужденной легкостью повернула шею и ткнула крепким острым клювом в глаз Джека Рэндолла.
Джейми с возмущенным криком вскинулся и вспугнул птицу, взлетевшую с негодующим карканьем.
– Эй! Вон там!
Послышались хлюпающие по трясине шаги, а потом он увидел над собой лицо и ощутил на плече дружескую руку.
– Он жив! Давай сюда, Макдональд! Дай руку, а то он сам идти не может.
Их было четверо, и, приложив немало усилий, они подняли Джейми на ноги, забросив его обессиленные руки на плечи Эвана Камерона и Йена Маккиннона.
Он хотел сказать им, чтобы они оставили его; вместе с пробуждением вернулось воспоминание о намерении умереть. Но радость нахождения среди своих была слишком велика, и он промолчал, тем более что вернулось и ощущение омертвения ноги, явно свидетельствовавшее о том, что рана серьезная. В любом случае он скоро умрет, а раз так, то слава богу, что хотя бы не в темноте и одиночестве.
– Вода?
Ободок чашки придвинули к его губам, и он пришел в себя настолько, что смог попить и даже ничего не пролил. Рука на мгновение прижалась к его лбу и убралась. Комментариев не последовало.
Он горел в огне, а когда закрыл глаза, ощутил пламя под веками. От этого жара губы потрескались и саднили, но это было лучше, чем холод, который время от времени возвращался. По крайней мере, жар не мешал лежать неподвижно, холод же бросал в дрожь, пробуждавшую спящих демонов в его ноге.
Мурта.
Он