А бычок-то явно «племенной», раскачанный, с толстой шеей, бугристыми мышцами спортсмена и сломанными ушами бывшего борца. Но по сравнению с крепким, но жилистым лесорубом, руки которого «привыкли к топорам», бывший спортсмен казался большим, но каким-то рыхлым. Видно, что чрезмерное возлияние и обжираловка, явно не пошли ему на пользу. А по сравнению с глыбоподобным Бурятом, он, вообще, не шел ни в какое сравнение.
Настроение стремительно улучшалось. Мандраж прошел, и Борис даже начал напевать еле слышно себе под нос старенькую, еще советскую песенку Эдуарда Хиля:
– Лесорубы -
Наша родина тайга,
Дед Морозу
Мы соседи.
Нас боятся
И февральская пурга,
И лохматые
Медведи!
Эге-гей!
Привыкли руки к топорам,
Только сердце
Непослушно докторам,
Если иволга
Поёт по вечерам,
Если иволга
Поёт по вечерам.
– Ты чего там бурчишь, чепушила деревенская? – недовольно произнес Стас, которого неадекватная реакция местного креста слегка нервировала: все пацаны сейчас там хавают-выпивают, а он вынужден катится хрен проссышь куда, словно распоследний лошара.
– Да так, – глупо улыбнулся лесоруб, – настроение хорошее!
– А-а-а, – по-своему понял его Колыванов, – торкнуло, наконец, по старым дрожжам?
– Ага! – шмыгнув носом для придания еще большего деревенского колорита, еще шире улыбнулся Борька. – Чердак отпустило! Жизнь прекрасна! – заорал он, высунувшись в открытое окно по пояс. – Эге-гей!!!
– Твою, сука, мать! – выругался в голос Колыван. – Хайло завали, урод! И обратно засунься!
Как же ему хотелось дать в зубы этому деревенскому алику, который его совсем достал своим тупыми ужимками. Может быть, он так и поступит, только позже, когда найдет Бурята. А сейчас ему нужно завалить на все свои хотелки, и показать Ржавому, что он еще может приносить пользу всему «честному обществу». А там, глядишь, если все пойдет как надо, Хорек с Бульдозером подключатся, и Стасу удастся соскочить с мокрухи, за которую он сейчас в Федеральном розыске.
– Да ладно тебе, чувак, – примирительно произнес Борис, – че такой напряженный? Сейчас до Бурята доедем, и вернешься к своим бродягам! Не боись, без тебя все не выпьют и не сожрут! У Катьки этого добра – десяток таких бригад напоить-накормить хватит! Да и недалеко уже – чай, Нахаловка не город какой. Вон туда рули! – И Борис ткнул пальцем в очередной поворот.
Колыванов послушно свернул в указанный проулок, ведущей к окраине поселка, где располагалась усадьба Махмуда. Главное, думал он, чтобы старый таджик дома оказался, или Валек с Иванычем, кто в курсе замеса с Бурятом. Хуже, если из них никого дома не окажется – тогда придется