– Чего?
– Так тебя легче будет найти на Карте жизни.
Медсестра наполнила шприц из ампулы прозрачной сверкающей жидкостью и сделала Любе укол в плечо. По телу разлилась странная нега, но ощущение так же быстро исчезло, как и появилось. Девушка залепила место укола круглым пластырем под цвет кожи.
– А тебе тоже такой укол ставили? – спросила Люба Якоба, с недоверием глядя вслед уходящей медсестре.
– Нет, я же ангел!
*
Люба не переставала удивляться. За той самой дверью, которая внушала трепет новоприбывшим и за которой выносили вердикты душам, на этот раз не оказалось… никого. Посередине залы, как и прежде, стоял длинный темного дерева полированный стол со скругленными краями, вокруг него – множество стульев. Во главе стола возвышался пустой сегодня трон. На стене за троном висела огромная то ли картина, то ли телевизор плоский, как картина. На экране транслировался пейзаж с лавандовым полем, позади которого виднелась голубая кромка далеких гор. Картинка была «живой»: над соцветиями лаванды порхали бабочки, выше в небе время от времени проносились птицы.
Якоб молча отодвинул стул.
– Разве никого больше не будет? – спросила Люба, садясь и озираясь.
– Все заседания теперь проходят по видеоконференцсвязи. Вэ-кэ-эс, – зачем-то зааббревиатурил он, словно чтобы самому не забыть. – Не волнуйся, нас отлично видно и слышно, – Якоб указал на какие-то круглые зеркальные штуки, висящие по углам зала. Люба догадалась, что это, должно быть, видеокамеры. Она видела что-то похожее в американских фильмах в прошлой жизни.
*
Ярик сел за стол, с торжественным видом распахнул черную папку и начал докладывать о всех жизнях Любы с момента ее первого появления на свет.
Она положила локти на стол, подперла подбородок кулаками и приготовилась к тому, что на этот раз будет не просто скучно, а смертельно скучно. Куда это годится – докладывать пустым стенам и стульям! А ведь в старые добрые времена для заблудших душ самым страшным испытанием в этой зале как раз-таки были муки совести и то, что предстояло смотреть ангелам в глаза.
Заседание продолжалось невыносимо долго, будто время остановилось. Ярик вещал, а Якоб время от времени дополнял нескончаемый доклад, который Люба слушала уже в десятый раз. Она с трудом отгоняла дрему.
– Да налейте же ей кофе! – услышала она чей-то возмущенный возглас и села прямо.
В появившейся ниоткуда кружке задымился ароматный напиток.
– Ближе к делу: зачем вы меня разбудили? У нас же был уговор, – не выдержала она, борясь с зевотой и отхлебывая из чашки.
Ярик заерзал на стуле: как она смеет так дерзить!
– Уговор? Кто ты такая, чтобы напоминать нам об уговорах! Мы дали слово – мы же его и забрали, – огрызнулся голос невидимого судьи.
Небо над лавандовым полем побагровело.
Ярик