И тут она услышала гортанный рык, за которым последовало ругательство на итальянском, а затем почувствовала, как он сбрасывает ее руки с шеи и отскакивает в сторону.
– Нет!
Это слово ударило по ее неприкрытому желанию, словно плеть.
– Мы говорили не об этом.
Отверженная так грубо, Лотти не могла вымолвить ни слова и лишь в замешательстве смотрела, как Рафаэль направляется к камину и бросает дрова в огонь.
– Думаю, нам надо установить несколько основных правил, – отрывисто бросил он через плечо. – Не хочу, чтобы ты меня неправильно понимала.
Неправильно понимала.
Лотти опустила взгляд. Откинув волосы с лица, она поправила платье и откашлялась. Надо взять себя в руки и убедить его, что ее это нисколько не расстраивает и что он слишком уж бурно реагирует.
– Все нормально. – Она попыталась рассмеяться. – Это ничего не значит. Не стоит воспринимать так серьезно.
Рафаэль обернулся и наградил ее взглядом, граничащим с ненавистью. Проглотив непонятно откуда взявшуюся горечь, он произнес:
– Si, certo[1]. Ничего.
Лотти прикусила губу. И что же он хотел услышать, ради всего святого? Она совершенно бесстыдным образом хотела его, была унижена его отказом, выражением отвращения на его лице – все вместе, это заставило ее почувствовать себя убогой. Ей же нужно как-то защитить себя.
– Не думай, что я этого не понимаю. – Ее голос был на удивление спокоен. – Я согласилась на все это ради ребенка, а не для того, чтобы воскресить наш брак.
Рафаэль повернулся и посмотрел на нее, глаза его метали молнии.
– До тех пор, пока мы оба знаем, где остановиться.
– Я уверена, что мы знаем. Ты вполне ясно обозначил свои чувства ко мне.
– А ты – свои.
– Да.
Лотти вздрогнула. Ее большая черная ложь. И не отопрешься теперь. Она уже впиталась Рафаэлю в кровь. В каждое движение мускул, движение плеч, каждый взгляд его угольно-черных глаз.
Он сделал пару шагов и снова оказался перед ней, глядя снизу вверх на ее напряженную фигурку. Лотти буквально уткнулась носом в стену его враждебности, глядя, как он пытается взять себя в руки, усмирить прерывистое дыхание, справиться со своей неприязнью к ней. Со всеми словами, которые рвались наружу.
Наконец он отступил назад, все еще не сводя с нее глаз.
– Тогда я рад, что между нами нет недомолвок.
Рафаэль залпом осушил стакан бренди и с грохотом поставил его на столик перед собой. Эмоции все еще бушевали в нем. Он провел рукой по лбу, задев шрам, который напоминал о недавнем инциденте.
Он должен быть рад. Ему ведь удалось уговорить