– Открой гляделки, боец, – раздаётся насмешливый голос, – полюбуйся на себя!
Александр глядит в зеркало. Он редко видел своё отражение и ещё не успел привыкнуть к новой внешности. Видит незнакомое, чужое лицо. Нос ровный, прямой, уголки рта слегка опущены, ресницы и брови подведены, грим на скулах и вокруг глаз нанесён так искусно, что лицо выглядит злым, надмённым. Вообще, всё черты стали грубее, резче благодаря искусно сделанной татуаши. Светлые волосы зачёсаны назад, в пряди вплетены позолоченная проволока, так что с головы на спину спадает настоящая конская грива. Александр разозлился, что его разукрасили, как матрёшку, под кожей прокатились желваки, лицо отвердело и оно вовсе превращается в маску жестокого демона.
– Чудес-сно! – восторженно зашипела рыжая, обходя по кругу на цыпочках, – жаль, если сейчас какой нибудь дуболом изрубит такой шедевр на куски.
– Готов, что ли!? – раздаётся из-за тонкой стенки грубый рёв Антипа, – давай сюда его!
Стражник мотнул лохматой головой, указывая на выход. Александр встает, с него снимают кандалы. Подбегают рабы. Один ловко сдёргивает одежду, быстро наматывает набедренную повязку. Второй надевает на правую руку длинный кожаный чехол, обшитый железными пластинами с перчаткой. Конец крепит застёжками на плече. Кроме железных пластин на рукав нашиты острые шипы, какие-то нелепые нашлёпки. Получилась не рука, а лапа чудовища. Александр смутно удивился – на чёрта доспех на одну руку, если всё остальное голое? На левую вешают большой квадратный щит, тоже в шипах. К ногам, поверх обуви, привязывают железные поножи выше колен. После чего вручили устрашающего вида секиру с двойным лезвием. Тотчас ворота распахивают, сильные руки выталкивают Александра на арену. Мимо важно шествует «объявило». Свирепо шевеля громадными чёрными усами, ревёт:
– Демон смерти из дикой Руси по прозвищу Золотая Грива-а-а! Приветствуем демона-а-а!
По разноцветной толпе зрителей покатилась волна довольных воплей. Александр невольно оглядывает трибуны. Мужчины и женщины с горящими восторгом глазами радостно машут руками, что-то невнятно кричат. Из-под шёлкового навеса над трибуной для богатых зрителей никаких криков не раздаётся и никто руками не машет, но оттуда тоже исходит некая волна приязни. Кажется, будто всё собравшиеся его любят и желают победы… на самом деле всё желают зрелища кровавого убийства и чтоб покрасивее было, поэстетичнее! Кого убьют, наплевать. Вместо того, что бы красиво поднять руки к нёбу, потрясая оружием и щитом, приветствуя зрителей, Александр смачно плюет под ноги. Снимает щит, аккуратно ставит на землю, поддерживая ногой, чтобы не упал, рядом втыкает секиру. Поворачивается к ложе для почётных гостей, левую руку кладёт на локоть