– Ахутин? – спросила Варя.
– Ошень красивый, – сказал Гебейзен. – Лицо из миниатюр восемнадцатый век. Писаль мне свой книг, классический книг военно-полевой хирургии. Этот книг у доктор Устименко.
– А что, этот Устименко здорово знаменитый? – спросила Варвара.
Он быстро на нее взглянул.
– Не знаю, – с улыбкой сказал австрияк, – не знаю. Но он есть… как это говорится… удивление…
– Может, вы сядете, – опять перебила его Варвара. – И вообще не обязательно вам переезжать. Я устроюсь. Вы не сердитесь на меня – просто думала: поселили какого-то буржуя недорезанного.
– Недорезанный – так, – сказал он, словно бы размышляя, – но только это я самый первый раз имель один в комнате за все год с аншлюса. Один раз.
– Я понимаю, – кивнула Варвара, – простите меня.
– Нет, ничего, я раздумывал… или как это? Думал.
Они сидели друг против друга на кроватях. В стекла били косые струи осеннего дождя, электрическая лампочка без колпака освещала их невеселые, бледные лица, поблизости, на этом же этаже, бушевали давешние мужики:
Темная ночь, только пули свистят по степи,
Только ветер гудит в проводах,
тускло звезды мерцают…
– Так и будем сидеть? – спросила Варвара.
– А как? – испугался Гебейзен.
– Что же вас Устименко ваш не пригласил? – сказала она нарочно неприятным голосом. – Сам в богатом доме гуляет, угощение там роскошное, а вы тут с чайком и с конфеткой. Где ж гостеприимство? Не по-русски, у нас так не водится! Тоже – хорош!
– Устименко ошень хороший, – почти рассердился австрияк. – Он звал. Я сам не принимал приглашение. Я не имею вид одежды… Даже это… Устименко…
Она и сама знала, что китель устименковский. И деньги, наверное, Володькины. И докука Володькина, надел себе на шею хомут, теперь вези, тащи!
– А на что вы живете? – спросила она в лоб. Она всегда все спрашивала прямо. И сейчас она должна была знать, каким стал «господин Устименко». – На какие деньги?
– На его деньги, – со слабой улыбкой ответил Гебейзен. – Он такой шеловек, вы не знайт! Совсем бедный, но как Рокфеллер. Я, конечно, да, отдам, тут под… как это… за дорогу…
– И билет он вам купил?
– Вы его знайт? – спросил Гебейзен, словно догадавшись, в чем дело.
– Меня зовут Нонна, – сказала Варвара. – В случае чего передайте привет от Нонны. Запомните? – В звуках своего голоса она услышала опять слезы и вновь подумала словами привязавшейся фразы: дело пахнет керосином! – Встречались в детстве, в одних яслях…
Мужики совсем рядом заревели про то, что смерть им не страшна, «с ней не раз мы встречались в степи», и тотчас же раздался топот подкованных сапог – это, наконец, явилась милиция.
– Значит, будет так, – сказала Варвара. – Я сейчас в лавочку схожу, куплю нам с вами харчишек…
– Хартшишек? – с трудом повторил австрияк.
– И шнапсу, – сказала она. –