Призраки Пушкина. Национальный поэт на rendezvous. Илья Виницкий

славу как один из первых русских политических провокаторов, предатель петрашевцев и вдохновитель гонения раскольников – таковы основные черты биографии Ив. Петр. Липранди (1790–1880)» (Гессен С. Я. Пушкин в воспоминаниях и рассказах современников. Л., 1937. С. 587–588). Тенденциозным изображением бессарабских писателей в воспоминаниях Липранди возмущался литературовед Г. Ф. Богач, указавший на ряд «несуразностей» и «инсинуаций», вызванных предрассудками мемуариста: «Изысканного провокатора, шпиона и предателя <…> следует тщательно проверять даже в мелочах, тем более потому, что уже на протяжении почти полного столетия его „Заметки“ используются как ценнейшие и достовернейшие материалы для освещения кишиневского периода жизни и творчества Пушкина» (Богач Г. Ф. Пушкин и молдавский фольклор. Кишинев, 1967. С. 242). Вопрос о том, был ли Липранди агентом сыска в кишиневский период, является дискуссионным, но мы склоняемся к положительному ответу на этот вопрос, аргументированному Б. А. Трубецким в книге «Пушкин в Молдавии» (Кишинев, 1963. С. 67–68).

      157

      Францева Е. А. С. Пушкин в Бессарабии (Из семейных преданий) // Русское обозрение. 1897. Т. 43. № 1–3. В справочной литературе указывается (на основе слов самой мемуаристки), что Елизавета Францева была дочерью Д. А. Кириенко-Волошинова, служившего и дружившего с Пушкиным в Кишиневе в канцелярии генерала Инзова (по словам мемуаристки, единственного, кроме Пушкина, русского по национальности чиновника этой канцелярии). Францева пишет, что у ее отца сохранилось много рукописных пушкинских стихотворений, доставшихся после его смерти ее брату, который тоже умер (эти стихотворения затерялись, но она их воспроизводит по памяти). Она также указывает, что Пушкин был близок с ее молдавской родней по материнской линии. К сожалению, никаких сведений о Елизавете Францевой (написавшей, по собственному признанию, мемуары в продолжение «Записок» Смирновой-Россет в «Северном вестнике») нам не удалось найти (в эту же эпоху были напечатаны мемуары ее однофамилицы М. Д. Францевой [Францовой], дочери сибирского прокурора), как не удалось обнаружить и Д. А. Кириенко-Волошинова в числе чиновников инзовской канцелярии в 1820–1823 годы. В «Адрес-календаре» за 1833 год в списке членов Попечительного комитета колонистов юга России под председательством И. Н. Инзова значится журналист канцелярии Дмитрий Логинович Кириенко-Волошин. Возможно (если Е. Д. Францева вообще реальное лицо, а не чья-то остроумная мистификация), что именно этот чиновник и поведал дочери какие-то слышанные им от Инзова в начале 1830‑х годов рассказы. Вообще, мемуары Францевой, считающиеся пушкинистами несомненной фальсификацией и «наивной» беллетризацией молдавских приключений поэта «в стиле знаменитого в свое время лубочного романа „Прекрасная магометанка, умирающая на гробе своего мужа, или битва русских с кабардинцами“» (Из русских изданий // Книжки недели 1897. Апрель. С. 276), сыграли важную роль в биографической легенде Максимилиана Александровича Волошина (Кириенко-Волошина), называвшего в числе своих предков в «Автобиографии» упоминавшегося Францевой «кишиневского молодого человека» Кириенко-Волошинова, «который водил