Шеф, чуть помешкав, вышел вслед и повернул в другую сторону, очевидно постаравшись справиться с удивлением… Луи, все еще заполнявший громкостью разговора помещение, совершенно повернулся лицом к окну, в то время как все другие на мгновение вскинули взгляды и, осмотрев его, продолжили занятия.
Собственно, уверенность и убежденность в новом поприще пришли к нему, как начали отстукивать эти два месяца. Точнее, решение он принял давно, когда решил высказать в одной из бесчисленных дискуссий в интернете свое мнение, для него лично явившееся итогом опыта в давней прошлой жизни…
Такую ненависть к себе со стороны людей, его совершенно не знавших и, в чем он не сомневался, не бывших в состоянии даже оценить его усилия по переходу из одной жизни в другую, он счел оскорблением его лично и всего того мира, который выдвинул его в свое время на передний край опасности…
Этот мир давно изменился, как он смутно ощущал, и жил по другим законам, выстраивая новые рубежи. Ему на этих новых рубежах, требовавших уже мягкого согласия и снисходительности к слабости, с его опытом непримиримости, места не оставалось.
Он занялся несвойственной ему по натуре кабинетной профессией, основывавшейся на усидчивости и внимательности к построенным искусственным реальностям. Но его постоянно обвевал холодок пустоты, подобно испарине от исчезнувшей опоры под судорожно болтавшимися ногами, когда только дикая боль в разрывавшихся пальцах и судороги в мышцах живота говорили, что он жив…
Опыт жизни в Сети, однако, доставлял и оптимизма – не все сдались новому и непонятному и остались еще верными прошлому с его немногими и ясными принципами и носителям этого старого.
Постепенно находились единомышленники – друг друга они угадывали по не забываемым даже с вершины многих лет сокращениям, мимолетным упоминаниям о давно исчезнувшем и, главное, по скупому, но распознаваемому оттенку уважения и некоторой сентиментальности, свойственной только потерявшим многих и многое и готовым к неизбежности потерь…
Приоткрывались особенности, которые ускользнули от него тогда, молодого и равнодушного к чужому, но которые только сейчас вдруг придали необычайную выпуклость той части исчезнувшего мира, что заполнял его и не был вытеснен, как оказалось по прошествии лет и эпох, никуда…
Оставшиеся недели до вступления в новую жизнь, в которой он, как все больше росла его уверенность, что станет наконец самим собой, посвятил подготовке – педантичной и основательной.
Во-первых, надо было обзавестись оружием – лучше всего привычным, во-вторых, тщательно разработать тактику, в-третьих, – он полагал, что с этим не надо спешить – найти сподвижников…
Но главное – найти первый объект (он усмехнулся от того, что привычно приобретал вроде бы утраченные навыки и привычки), но с этим тоже не