В масштабах Священной Римской империи дистанция, отделявшая высокопоставленных особ вроде князей, министров и послов от совсем юного музыканта, сына придворного певчего, показалась бы огромной. Но в маленьком Бонне, где практически все жители знали друг друга в лицо, а общественная жизнь протекала на небольшом пятачке между дворцом, собором и ратушей, социальные барьеры не выглядели непреодолимыми. Будучи мальчиком, Бетховен благодаря своему выдающемуся дарованию оказался вхож и в резиденцию курфюрста, и в придворный театр, и в светские салоны, и в дома иностранных дипломатов. Публикация в 1782 году Десяти вариаций на марш Эрнста Кристофа Дресслера WoO 63, посвященных графине Фелице фон Вольф-Меттерних, а в следующем году трех сонат WoO 47, посвященных курфюрсту Максимилиану Фридриху, принесла ему славу композитора, а таким даром обладал отнюдь не каждый вундеркинд. На него трудно было не обратить внимания, когда он, малорослый щуплый подросток в парике с косичкой и в фирменной зеленой ливрее штатного музыканта княжеской капеллы, усаживался за орган или аккомпанировал певцам на клавесине или фортепиано.
Между 1775 и 1785 годами семья Бетховен жила не в том доме на Боннгассе, где Людвиг родился и где ныне находится музей, а у булочника Иоганна Теодора Фишера на Рейнгассе (этот дом был разрушен при бомбардировке Бонна в 1944 году; сейчас на его месте стоит современное жилое здание). Согласно воспоминаниям сына домовладельца, Готфрида Фишера (1780–1864), основанным не только на личном опыте, но и на сведениях, полученных от его матери Сусанны Катарины (1740–1826), старшей сестры Цецилии (1762–1845) и других очевидцев, семья Бетховен в это время отнюдь не бедствовала. Иоганн с женой Марией Магдаленой, детьми и служанкой занимал просторную шестикомнатную квартиру, в которой часто устраивали домашние концерты, туда приходило множество гостей, преимущественно актеров и музыкантов, но также и представителей благородных сословий[7]. Все это свидетельствует о том, что расхожие представления об Иоганне ван Бетховене как о горьком пьянице, жестоко издевавшемся над гениальным сыном, не совсем справедливы. Выпить он, конечно, любил, но до 1787 года его пристрастие к вину никому не казалось чрезмерным, и Фишер вспоминал, что подвыпивший Иоганн становился веселым и бодрым. Лишь после утраты любимой жены он потерял власть над собой и быстро довел семью до нищеты, так что Людвиг в 1789 году был вынужден взять на себя роль опекуна отца и кормильца двух младших братьев. До этих печальных событий Иоганн считался неплохим музыкантом и опытным преподавателем музыки, которого приглашали давать уроки и музицировать в самых респектабельных домах, в том числе у английского и французского послов.