Впечатленная новостями бабушка Марья позабыла, зачем пришла и разом исцелилась от хромоты, сердечных болей и радикулита. Вон как резво припустила к местному стихийному рынку – настоящему кладезю слухов и сплетен! Хотя слово «клоака» подходит больше…
Я забрала почту из ящика, который буквально разбух от писем, и бегло просмотрела конверты. Так, это ожидаемо… это понятно… В самом низу стопки меня подстерегал неприятный сюрприз: рецидивист Сидоров по кличке Профессор освободился из мест лишения свободы! Причем выпустили его еще неделю назад, а мне удосужились сообщить только теперь.
Еще одна проблема.
Может показаться, что на моем участке живут сплошь противоправные элементы. На деле улочки мне достались тихие, просто общаюсь я в основном с самыми буйными жильцами: алкоголиками, хулиганами и тунеядцами. И, конечно, с бесчисленными жалобщиками. Эти вроде бы безобидны… примерно как понос.
Первыми в мой кабинет ввалились сестры Эдукан. Гномки не преминули потолкаться плечами в дверях и чуть не выломали косяк.
Угомонились они только после моего рыка:
– По очереди! – подумав, я уточнила: – Старшая – первой.
Они неприязненно переглянулись, и Бранка уступила Сигге, которая была старше на целых пять минут.
Спор их я слышала раз сто: сестры препирались, кому какая часть дома принадлежит. Одна жилая комната выходила окнами на юг, другая на север. Следовательно, в первой было уютнее зимой, а во второй летом. Так что обострения семейных отношений случались как раз в межсезонье…
Честно говоря, их мелкие склоки надоели мне настолько, что терпения хватило ненадолго. Сколько можно уговаривать и мирить?!
В общем, я послала их на три буквы… то есть в суд.
Гномки на меня обиделись. Как же, такого развлечения лишили! В суде-то цирк устраивать не позволят, и повторно туда не обратишься…
– Мы думали о тебе лучше! – заявила Сигге и промаршировала к выходу.
Ей недоставало только рогатого шлема и боевой секиры.
– От тебя мы такого не ожидали! – вторила ей Бранка.
Сестры вышли, и я выглянула в окно. Они рука об руку направилась к своему дому (как раз через дорогу), беседуя вполне мирно. Видимо, помирились на почве недовольства мной.
Дурдом!
Я вздохнула, мечтая о пяти минутах тишины.
Передохнуть мне не дали: дверь снова распахнулась, и в мой кабинет вплыла дама.
Комната, и без того небольшая, сразу стала возмутительно тесной.
Говорят, черное стройнит, однако пышным телесам посетительницы это было как мертвому припарка. Трикотаж безжалостно обтягивал все складки и изгибы фигуры, тонкие бретели платья впились в белоснежные плечи, а кокетливая шляпка леопардовой расцветки дополняла это великолепие.
– Здравствуйте, мадам Цацуева, – уныло поприветствовала я.
– И про какое здоровье вы таки говорите?! – агрессивно начала она, легким движением бедра закрывая дверь. – Я худею от такого безобразия!
По-моему, сбросить десяток-другой килограмм