Надо было переодеваться в смокинг перед едой и есть курицу ножом и вилкой…
Какие мелочи беспокоят нас в детстве… И что бы я потом не отдал, за это небрежное «в Ниццу»…
Янтарик двадцать пятый
Как то, устав от наших бесконечных споров о свободе, о том, как она нужна народу, как побудить народ возжелать ее, Гоги Абашидзе не выдержал и сказал свое мнение об этом.
– Вот вы говорите «свобода.. свобода», а от чего свобода и для чего? Если свобода мыслить так, как вам вздумается, то эту свободу у вас никто не отберет. Если свободу высказать то, что вы думаете, то примите решение и выскажитесь, и будьте готовы отвечать за эту свободу…
А, вот, если в вас горит и жжет вас желание дать другому свободу высказать то, что он думает, а не то, что вы хотите услышать, то значит, вы и достигли той самой свободы… Тогда помолчите и дайте другим обрести ее…
И умолк, сидя в своем кресле… Прошло много лет и мы начали догадываться, что имел он в виду и признавать, что, кажется, он был мудрее и умнее, чем мы думали…
Янтарик двадцать шестой
Как то, мы собирались праздновать какое-то событие, один из нас стал оправдывать свое отсутствие, ссылаясь на болезнь. Гоги Абашидзе, услышав это, рассмеялся и сказал:
– Болеть надо с друзьями женщинами и вином, в противном случае, вам нет смысла выздоравливать…
Только со временем, когда болезни стали меня одолевать, я понял, что он был совершенно прав…
Янтарик двадцать седьмой
Гоги Абашидзе был замечательный человек. Я так и не встретил такого любознательного человека, хоть прожил достаточно долго: почти столько же, сколько было ему самому в тот момент, когда мы с ним познакомились. Однажды, совершая свой привычный моцион, он проходил мимо теннисного стола, где мы увлеченно гоняли шарик. Некоторое время он стоял, задумчиво наблюдая за нашей игрой, потом он стал спрашивать нас о правилах, угадывая их и, наконец попросил нас дать ему попробовать сыграть с нами. Нимало не удивившись, мы уступили ему ракетку. Покручивая ее в руках, ощупывая и рассматривая ее с разных сторон, он вымолвил слово: «лаун-теннис…». Потом прибавил:
– Была такая игра… Только ракетки там были большие и со струнами, а мячик – лохматый и резиновый… Как делать первый удар?
Мы объяснили ему правило первого удара и показали как подавать крученую подачу.
То, что мы увидели потом – удивило нас. Гоги подал крученый топ-спин и отбил накатом… Сделав несколько подач и запыхавшись, он уступил место следующему игроку и присел немного отдохнуть. Заметив наши удивленные взгляды, он сказал:
– В лаун-теннис я играл с дочками нашего соседа по даче, банкира… Мне нравилось, как они отбивают подачу и как вздымаются их коротенькие юбочки, обнажая худенькие бедра… Боже мой, какое прекрасное было время, когда такая малость могла приносить удовольствие… Я бы сказал, что это было блаженное время…
И он умолк, задумчиво улыбаясь