Я пошёл.
Потом ускорился.
Потом побежал.
Но чем быстрее я двигался, тем дальше становилась белая дверь.
Она ускользала, будто сам мир испытал меня.
– Почему… – пробормотал я, останавливаясь, переводя дыхание.
Я оглянулся.
Правая дорога осталась позади, но алый свет продолжал гореть.
Неизменно близкий.
Неизменно доступный.
Я сжал кулаки.
– Не может быть…
Я сделал ещё шаг влево.
Белая дверь снова отдалилась.
Что-то было не так.
Я замер, тяжело дыша.
Передо мной удалялась белая дверь, и вдруг меня осенило.
«Если я не могу попасть в рай сразу… значит, должен пройти через ад.»
Мысль обожгла меня изнутри, заставляя сердце биться быстрее.
Я всегда слышал рассказы о том, каким страшным может быть ад.
О боли.
О мучениях.
О безысходности.
Я сглотнул, чувствуя, как по спине пробежал холод.
– Этот опыт дан не каждому… – пробормотал я, словно убеждая самого себя. – Но я справлюсь.
Медленно я повернулся к правой дороге.
Красноватый свет больше не казался просто тревожным.
Он жил.
Он дрожал, мерцал, переливался, будто ждал моего решения.
Я сделал первый шаг.
Ещё один.
И в этот момент всё изменилось.
Пространство дрогнуло, будто мир задержал дыхание.
Алый свет вспыхнул ярче, охватил меня со всех сторон, и вдруг…
Дверь двинулась ко мне.
Она не отдалялась, не исчезала.
Она сама пришла ко мне.
Я замер.
– Значит, так тому и быть… – прошептал я, делая последний шаг навстречу неизведанному.
Как только я коснулся двери, меня словно втянуло внутрь.
Я даже не успел осознать, что происходит.
Яркий белый свет ослепил меня, а затем начал меняться.
Он стремительно темнел, превращаясь в глубокий алый.
Я не чувствовал своего тела.
Я был всего лишь частицей света, падающей в бесконечную бездну.
Пространство вокруг меня сжималось, закручивалось, и вдруг…
Я рухнул вперёд.
Подо мной оказалась твёрдая, но странно горячая земля.
Я открыл глаза.
Передо мной раскинулся бесконечный пейзаж, погружённый в тревожный багровый свет.
Небо не было чёрным.
Оно густо-красное, словно подёрнутое дымкой, за которой невозможно разглядеть, есть ли там что-то ещё.
Воздух был плотным, тягучим, наполненным непонятной тяжестью, как перед грозой.
Но грома не было.
Вместо него звучал другой звук.
Нескончаемый гул голосов.
Я огляделся. Людей было так много, что взгляд терялся в их бесконечном множестве. Они стояли, сидели, кто-то лежал на земле, другие опускались на колени, сжимая руки в молитвенном жесте. Их губы шевелились, но я не слышал слов. Кто-то