Побег из Альтарьера. Ульяна Муратова

на него во все глаза, отказываясь попадаться на удочку его обаяния:

      – Вы шутите!

      – Да нет же, вы будете замечательной женой. Опять же, секреты умеете хранить, это важное и редкое для женщины качество.

      – Лард Итлес, прошу вас перестать меня смущать.

      – Что же, ларда Амелия, завтра я спрошу вас ещё раз. Передумывать – это священное право красивых лард, а я настойчив.

      – Лард Итлес, прошу вас оставить эти разговоры, – твёрдо сказала я. – Я не собираюсь связывать себя узами брака, это непозволительно в моём положении.

      – Для вас я Томин. И что же это за положение? Любые проблемы решаются связями и деньгами, у меня в избытке и того и другого.

      – Отсутствие свободы не решается. Рее не помогли ни ваши деньги, ни ваши связи. Мне достаточно было провести год под властью одного мужчины, чтобы понять, что переходить под власть другого я не намерена.

      В экипаже повисла тишина. Томин обдумывал мой ответ.

      – В чём-то вы правы, моя дорогая, но вы забываете, что мужчины разные. Я не держу пленниц и не похищаю девиц.

      – Конечно, и я рада, что это так. Но уверена, что стоит вам жениться, и вы начнёте ограничивать свободу вашей супруги так же пристрастно, как и… тот, кто ограничивал мою. Уверена, что это будет происходить под благозвучными предлогами, такими как забота и безопасность. А затем вы потребуете послушания и скажете, что стараетесь для обеспечения её безопасности, а она, неблагодарная, смеет иметь желания, отличные от ваших. Знаете, что будет дальше? Вы начнёте наказывать жену за непослушание, – я перевела взгляд на Ийнара: – Вот вы, Ийнар, планируете выпороть Рею. Вам даже в голову не приходит проявить сочувствие к ней после всего произошедшего. Нет, только порка. Это такое типичное отношение мужчины к женщине…

      У Ийнара дёрнулся глаз, мои слова его задели и разозлили, а значит, я попала в самую зеницу ока.

      Мой отец был единственным известным мне исключением из озвученного правила, он всегда оставался мягким и добрым. В этом и состояла другая проблема – он был слишком мягок и добр, чтобы постоять за себя и за нас перед лицом опасности. Он же видел Синвера, знал его, но упреждающего удара не нанёс. Не решился. И теперь папа мёртв, а опекун безнаказанно третирует остатки нашей семьи.

      – Вот поэтому, ларды, меня не интересуют брачные предложения. Прошу прощения, что разозлила вас, Ийнар, но вы злитесь именно от того, что я права.