Большинство жителей Афин желало демократии; законодатель сохранил эту форму правления и ограничился тем, что по возможности устранил ее недостатки.
Он установил, что верховная власть будет принадлежать народному собранию, которое должно решать вопросы мира, войны, законов и всех важных интересов страны.
Каждый гражданин имел право участвовать в этом собрании; но, сделав эту уступку народному духу, желая предотвратить эксцессы невежественной толпы, просветить ее волю и направить ее решения, он создал сенат из четырехсот человек, который должен был рассматривать и обсуждать все предложения до их представления народу. Он также потребовал, чтобы ни один оратор не мог заниматься общественными делами, не пройдя проверку своего поведения и нравов.
Он постановил, что мужчины старше пятидесяти лет всегда должны высказываться первыми в народных собраниях.
Только богатые могли быть сенаторами и магистратами; но они избирались народом и отчитывались перед ним о своем управлении.
Все административные должности были годовыми, одни выборными, другие определялись жребием.
Судьи выбирались из всех классов граждан без различия; их назначали по жребию.
Ареопаг, состоявший из самых уважаемых людей, был обязан следить за соблюдением законов и нравов. Эта должность была пожизненной. Ареопаг имел право цензуры и осуществлял ее как над магистратами, так и над частными лицами. В ареопаг можно было апеллировать против всех решений судов. Эта высшая власть должна была постоянно возвращать власти к принципам конституции, а частных лиц – к правилам морали. Архонты, покидая должность, должны были после строгой проверки быть зачислены в число членов ареопага.
Солон заметил, что в общественных беспорядках небольшое число злых и мятежных людей смело пользуется бездействием добрых людей и их любовью к покою, чтобы господствовать: чтобы избежать этого, он установил суровые наказания для любого гражданина, который во время смуты не заявил бы открыто о своей принадлежности к одной из партий. Этот закон, долго восхищавший и редко соблюдаемый, принуждал добродетель к мужеству.
Другой закон осуждал на смерть любого гражданина, который попытался бы захватить верховную власть: он позволял каждому убить тирана и его сообщников, и даже любого магистрата, который продолжал бы исполнять свои обязанности при тирании.
Таков был дух его общих законов. Те, что касались частных лиц, рассматривали гражданина, в его лице, как часть государства; в его обязанностях – как члена семьи, принадлежащей государству; в его поведении – как часть общества, чьи нравы должны составлять его силу.
Одним