Том вскоре перестал пялиться на Полли и поначалу вообще не обращал на нее особого внимания, поскольку, по его мнению, «девчонки не стоили того, чтобы о них думать», а учитывая, как вели себя девушки, которых он знал, Полли склонна была с ним согласиться. Он время от времени поддразнивал ее, чтобы посмотреть на реакцию, и причинял Полли много душевных страданий, поскольку она никогда не знала, что он задумает в следующий раз. Он выпрыгивал на нее из-за дверей, свистел ей вслед в темном коридоре, хватал ее за ноги, когда она поднималась по лестнице, пугал ее пронзительным свистом прямо в ухо или внезапно дергал за волосы. Когда же приходили гости и все собирались за обеденным столом, он впивался в бедняжку взглядом и смотрел своими круглыми глазами, пока окончательно не смущал ее.
Полли умоляла его не донимать ее, но он отвечал, что делает это для ее же блага, что она слишком застенчива и нуждается в хорошей закалке. Напрасно она протестовала, говоря, что не хочет быть похожей на других девочек в этом отношении. Он смеялся ей в ответ, ерошил ладонью свою рыжую шевелюру и смотрел на нее, пока она не убегала в смятении.
Полли Том скорее нравился. Вскоре она поняла, что его все совсем забросили и предоставили самому себе. Она часто задавалась вопросом, почему мать была с ним неласкова, в отличие от дочерей, почему отец вовсе не обращал внимания на единственного сына, разве что порой делал ему выговоры. Фанни считала его занудой и стыдилась его и не пыталась научить ничему хорошему. С Мод они жили как кошка с собакой. Разве что бабушка хорошо относилась к бедняге Тому, и Полли не раз замечала, как он оказывал мадам какие-то мелкие услуги и, казалось, очень стыдился, когда об этом узнают. Он вел себя крайне непочтительно, называл ее «старушенцией» и говорил, что «не надо над ним кудахтать», но, если у него что-то случалось, он прямиком бежал к «старушенции» и очень радовался ее «кудахтанью». Полли это нравилось, и ей часто хотелось ему об этом сказать, но она молчала, потому что у нее было чувство, что похвала будет истолкована неверно.
Бабушка тоже была совершенно заброшена, и, возможно, именно поэтому они с Томом находили общий язык. Она вела себя еще старомоднее, чем Полли, но никто не обращал на это внимания, потому что дни ее считались сочтенными. Все, что от нее требовалось, – не мешать другим и прилично одеваться, выходя на люди. Бабушка вела тихую уединенную жизнь в своих собственных комнатах, полных старой мебели, картин, книг и реликвий прошлого, никому, кроме нее самой, не интересных. Сын каждый вечер заходил к ней, был очень добр и следил, чтобы она не нуждалась ни в чем, что можно купить за деньги. Но он был занятым человеком и так стремился разбогатеть,