Попытка оставаться неуверенным может помочь снизить риск принятия на веру слишком многого, но есть несколько факторов, которые действуют как ускорители предвзятости к истине. В частности, качества источника – или, по крайней мере, то, как мы его воспринимаем, – могут сделать сообщение чрезмерно убедительным.
Когда источник позиционирует себя как объективный и справедливый (например, псевдоцентристский сайт BipartisanReport.com, который впервые опубликовал историю Горсача), мы более восприимчивы к обману. Все, что представлено авторитетом, – при условии, что получатель признает и уважает источник, – имеет преимущество в том, чтобы быть принятым как истинное или заслуживающее внимания. Это одна из причин, по которой распространенная афера с колл-центром включает в себя сообщение жертвам, что они должны деньги налоговому органу (например, Налоговому управлению США), иммиграционному агентству или другому государственному учреждению и что правоохранительные органы немедленно приедут для вручения ордера на арест, если счет не будет оплачен по телефону [13].
Сила источника в усилении нашего пристрастия к истине становится еще более мощной, когда мы обнаруживаем, что рассказчик настроен сочувственно.
Вот почему люди, стремящиеся обмануть нас, так усердно работают над тем, чтобы заставить себя и свои истории апеллировать к нашим эмоциям, желаниям и идентичности. Мемуарист Биньямин Вилкомирски сочинил захватывающую историю о том, как он в детстве пережил Освенцим. Его рассказ был назван The Guardian «одним из величайших произведений о Холокосте», но позже выяснилось, что во время Второй мировой войны он жил в Швейцарии – и даже не был евреем. Точно так же двадцатитрехлетняя австралийка по имени Бель Гибсон создала бизнес по естественному исцелению, в основе которого лежал ее положительный опыт борьбы с раком мозга. Однако оказалось, что у нее не было рака, но многие люди поверили ее рассказу об этом, и она заработала более 1 миллиона долларов. Даже самые симпатичные персонажи могут быть лжецами [14].
Нам следует быть особенно осторожными, когда история передается с абсолютной достоверностью, потому что самоуверенность мошенников может усилить нашу склонность принимать информацию без проверки. Берни Мэдофф обманул инвесторов на десятки миллиардов долларов с помощью финансовой пирамиды. В течение более чем пятнадцати лет, пока афера была в самом разгаре, его несколько раз допрашивали власти и журналисты, которым было сообщено о его сомнительной деятельности. Мэдофф объяснял свой инвестиционный успех инспекторам Комиссии по ценным бумагам и биржам США тем, что «чувствовал рынок» и точно знал, когда покупать, а когда продавать. Необъяснимо, но SEC просто приняла эти ответы. Когда финансовый журналист Майкл Окрант расспрашивал Мэдоффа о растущих подозрениях в отношении его бизнеса, он нашел его на удивление общительным и позже вспоминал, что «в нем не было даже намека на вину, стыд или угрызения