Ты к чему рано зашумела,
Приклонила ты свои ветви?
Из тебя ли, из дубровушки
Мелки пташечки вон вылетали —
Одна пташечка оставалася,
Горемычная кокушечка.
Что кокует она и день, и ночь,
Не на малый час перемолку нет,
Жалобу творит кокушечка
На залётного ясного сокола,
Разорил он её гнездо,
Разогнал её малых детушек
Что по ельнику, по березничку,
По часто леску, по орешничку…
«Ай да дева, ай да красна! А сердце всё ноет, и рвут его когтями лешатые межевики, опутывая стернёю с полей, сковывая в сети лыковой травницы. Не жить мне без юной Илии, не жить». Лежал на траве Свят, смотрел за удаляющей фигурой молодой девицы и грустил. А грусть плела кружева, посолонила вязь тоски, на пылающем от любви сердце.
Погрузился в сон избранник небес, а пробудился, уж солнце жгло небосвод своим искрящим крылом, манило в белила небес, усыпая солью лазурную просинь. Всплыли в буйной головушке несколько загадочных слов, таинственных, как песня пленительной Лады, слов:
В рцы белёсые дали,
Где от капищ алтарь.
Сотни солнц обретали,
Цвета крови янтарь…
Откуда пришли эти слова, то небом ниспосланы или балуется хранитель Ведогон, а может Сонная Девка балуется?! Кто знает, не изведаны тропицы сна, куда они уводят, да откуда ведут…
Вздохнул Свят аромат огонь-травы, взбодрился, духом окреп. Подошёл к берегу Священного озера Глай, склонил голову, испил родовой воды, как окольцы почек по весне набухли плечи и ноги юноши, очи озарились силой распутной Денницы, вернулась непоколебимая стать.
Налетел Тризорь, взлохматил гривы травам, пронёсся по волосам седеющего неба, окутал Межевиков, да Купав стылой прохладой. Зашептали камни Священного озера: « Слу-ша-а-йй. Тут твоя избранница, тут и третья ветвь дерева Мога, древа света и небесной тиши. Слу-ша-а-йй».
– Илия, моя родная, моя светлая и любимая!? Почему она? За что? Для неё путь этот смертельно опасен…
Чуть ли не рыдая, слушал шёпот камней юноша, но судьбу не обойти, путь начертан, время близится…
Имеющий слух, да услышит.
Кулла
Тьма наступает, как миллионные стаи чёрных воронов Нгароса, жгущих на лету жизнь, высасывающих свет душ, очерняющих радужность духа. Паучихи смерти ждут своих жертв, вися на нитках мыслей в охмелённых и отравленных головах, вспененных ядовитыми всплесками спеси и гордыни. Притягателен мрак – побратим тьмы, он расползается подкожно, от него густеет кровь, меняя свой цвет. Страх меньший брат тьмы, по сути, труслив и непостоянен, но именно он чаще других уносит души в Царство Эгос, безликое царство, где падшие и неокрепшие души влачат своё существование.
– Ланде рэх пангор, Цхератос, Саломет, Кхар, Нгарос, Тинтасокгат.