– Через месяц… Валечка, чаю мне налей. Что-то у тебя руки дрожат и глаза на мокром месте. Влюбилась что ли?
– Папа? – она нахмурилась.
– Я знаю, что я – твой па-па, папка, – рассмеялся. – Стесняться своих чувств не нужно, детка. Правда, мать? – та кивнула. Было видно, что без разрешения в доме никто слова сказать не может. Генерал всегда прав. Впрочем, как и командир. В этом они с тестем похожи.
– Первая любовь – прекрасное чувство, – генерал приобнял дочь. – Лётчик какой к тебе в гости пришёл, в женихи метит. Рада? – она кивнула, не замечая сарказма в его словах. – Но ты ведь тоже, не так себе птичка, дочка генеральская! Ухажёр твой папочке с мамочкой понравиться должен, чтобы они разрешение вам дали на объятия и прочие шуры-муры, – строго посмотрел на Сергея. – Не вздумай раньше времени руки распускать, летун. Знаем мы залётных таких… Если узнаю… – сжал увесистый кулак перед носом Сергея. – Понял?
– Пап, перестань, пожалуйста, – Вале стало стыдно за отца. – Сергей мне предложение сделал.
– Пред-ло-же-ние… – генерал хохотнул. – И что ты ему ответила?
– Я люблю его, папа, – выкрикнула Валя, схватив Сергея за руку. – Я с ним на Север поеду в Антарктиду.
– Героиня, – генерал рассмеялся от души. – Дурочка ты моя. Мала ты ещё, чтобы такие героические поступки совершать. Да и лётчик твой – козявка ещё. Козявка…
– Спасибо на добром слове, товарищ генерал, – сказал Сергей, поднявшись. Всё внутри кипело и клокотало, как в жерле извергающегося вулкана, но он сдержался. Вспомнил свою Анну Ивановну Шмелькову, которая его первое время «козявкой» называла, а потом изменила своё отношение к молодому, перспективному лётчику. Благословила его на полёты в Полярной авиации. И «папа Руднев» его хвалит. Значит, не такой уж он никчёмный человечек, как думает генерал. Насмешки его только силы и уверенности капитану добавляют. Валя его любит. Она это громко заявила. Значит, печалиться не стоит. Всё у них сложится. Вместе они все невзгоды преодолеют. Рука у неё сильная. Держит его крепко, не отпустит ни за что.
– Разрешите идти, товарищ генерал? – Сергей посмотрел на Валю.
– Идите, – генерал обмяк. – Ангелина, накорми меня. Я голодный, как собака и злой, как тысяча волков…
Валентина и Сергей вышли из кухни. Она закрыла за собой дверь, шепнула:
– Не сердись на папку, пожалуйста. Он хороший. Ты иди. Я к вам сама зайду… сегодня вечером. Иди, – чмокнула его в щёку.
Сергей лежал на кровати, смотрел в потолок. В груди что-то тонко-тонко ныло. Монотонный этот звук нарастал, превращаясь в недоброе предчувствие. Сергей думал о странном наваждении, произошедшем с ним. Сравнивал своё состояние с болезненным бредом, от которого нужно поскорее избавиться. Зачем ему жена? Обуза. Чемодан без ручки, который придётся оставить в Москве. Он уедет один, а её закружит весёлая, беззаботная жизнь: танцульки,