Так все говорили. Что еще они могли сказать?
Кристина проникновенно посмотрела ему в глаза. У него возникло ощущение, что она осторожно обходит его горе со всех сторон, рассматривая его под разными углами, стараясь не потревожить его, но в то же время ища способы утолить боль.
– Это случилось давно, – сказал он, чтобы успокоить ее. Не стоило тратить на него свои душевные силы.
Он вспомнил все обрушившиеся на него открытки с соболезнованиями: из больницы, где работала Рут, из школы Эла и от друзей, которые приходили в гости. Они были отправлены с добрыми намерениями, но он прятал их, думая, что те станут непрекращающимся напоминанием для детей. Друзья и соболезнующие давно уже жили своей жизнью, но он так и не оправился от смерти Рут. Даже сейчас, восемь лет спустя, мысль о ней все еще выбивала почву у него из-под ног.
– Какой она была? Ваша жена?
Обычно люди не спрашивали об этом. Ему было приятно, что Кристина отважилась. Но как в нескольких словах описать целую жизнь?
– Рут… посредственно играла на укулеле. Работала в больнице. Была любящей матерью. Брала вечерние уроки чечетки и знала названия бабочек. Ей был к лицу синий цвет. Она умела ладить с людьми, составляла списки дел и всегда держала в стакане остро заточенные карандаши. Она могла решить любую проблему. Готовила вкуснейший яблочный чатни. Она любила нетбол, плавание, уолдорфский салат и шахматы. Она была… прекрасным человеком.
Кристина кивнула, ее глаза блестели.
У Эла перехватило горло. Ему снова нужно было сменить тему.
– Спасибо, что встретились с нами на днях в питомнике, – поблагодарил он. – Фиби там очень понравилось.
Кристина неосознанно потянула себя за мочку уха.
– Да ну, пустяки.
– Это не пустяки. Ей очень понравилось, и для нее много значило ваше присутствие.
– Жаль, что мне так и не удалось уговорить ее порисовать выдр вместе со мной. Мне нравится проводить с ней время, и я думаю, она тоже получила бы удовольствие.
Эл поводил пальцем по крошкам в своей тарелке. Он не хотел, чтобы Кристина считала Фиби бездельницей. Он хотел, чтобы она знала, что его дочь непременно брала бы от жизни все, если бы у нее была хоть малейшая возможность.
Кристина разглядывала его с новым интересом.
– Эл Фезерстоун, у вас какой-то беспокойный вид.
– Ну… – Эл переплетал пальцы, пытаясь решить, стоит ли ему что-то говорить или нет.
Она сразу заметила его сомнения, а также его потребность в том, чтобы разрядить обстановку. Ее лицо расплылось в улыбке.
– Да в чем же дело? Я настаиваю, чтобы ты сейчас же мне все рассказал, а не то я, – она огляделась в поисках вдохновения, – ударю тебя сковородкой по голове! И поверь мне, это не какой-то тефлоновый мусор. Это настоящий чугун, и тебе будет очень больно. – Он поднял руки в знак капитуляции. Если Кристина действительно хочет стать подругой для его дочери, она должна понять, что происходит на самом деле. – Есть ли что-то, что я должна