Бар располагался в отдельном строении, на сваях, над водой, по конструкции напоминающем ресторан, только значительно меньших размеров. Напротив барной стойки стояли ряды низких столиков и диванов, на которых можно было сидеть, полулежать или лежать в зависимости от настроения. Кроме нас в баре находилось ещё четыре пары: приехавшие вместе с нами унылые немцы, зажатые и сидящие с постными лицами, будто на партийном собрании ХДС/ХСС, какой-то рыжий толстяк лет 50-ти с такой же упитанной спутницей, лежащие пузами кверху, как два бегемота, на диванах с подсунутыми под спины подушками, пара средних лет азиатского происхождения, но не китайцы, а скорее японцы, судя по дорогой одежде и сдержанному стилю поведения с некоей долей аристократичности, молодой парень лет 30-ти европейского вида с копной русых волос на голове и его милая девушка, оживлённо обсуждавшие что-то, склонившись друг к другу над низким столиком со стоящими на нём бокалами и не обращающие внимания на окружающую обстановку.
Представление отдавало халтурой и примитивизмом и не вызвало у нас никаких эмоций, кроме зевоты.
Чтобы не уснуть прямо здесь, на диванах, мы с трудом поднялись и отправились к себе на виллу.
Там приготовили себе чайку и чуть поболтали, обмениваясь впечатлениями первого дня, но глаза уже слипались. Сказывалась усталость от пережитых эмоций, водных и солнечных процедур. Наташа вскоре ушла в спальню, обустраиваться и готовиться ко сну.
Я вернулся из душа, застелил диван простынкой, выключил свет и завалился спать, с удовольствием вытянув гудящие ноги. Перед этим хотел посмотреть новости, минут пять "попрыгал" по каналам, но русскоязычных не нашёл и вырубил телевизор.
Ещё днём, когда мы только занесли вещи, которые уже ждали нас у входа, Наташа остановилась со своей сумкой на колёсиках посреди виллы, оглядываясь по сторонам и не решаясь пройти в открытую дверь спальни. Огромная, стоящая посреди комнаты двухспальная кровать, её смущала и вызывала чувство неловкости.
Это был решающий момент от которого зависел предстоящий раздел жизненного пространства: воссоединимся мы на старте нашего совместного отдыха или это случится само собой чуть позже. А что случится – в этом я, по наивности своей, ничуть не сомневался.
Я помнил о своём обещании не приставать к ней и спать на отдельной кровати, но решил разыграть простака. Авось прокатит.
Как заявил в своё оправдание герой одного фильма, проломив деревянные перила и слетев со второго этажа, после неудачной попытки ухаживания:
– Я француз, мадам!
Вот и я должен был попробовать. Разрядить возникшую напряжённость момента.
Сразу же по-хозяйски прошёл в спальню, бросил свою сумку в угол и подойдя к кровати со стороны окна несколько раз с силой надавил на неё вытянутыми руками, проверяя на упругость.
– Чур, я с этой стороны сплю!
– Ага! – Наташа участливо, как за тяжелобольным, наблюдала за моими действиями через дверной проём, не трогаясь