"Вероятность существования пространственно-временных разломов, позволяющих осуществлять хронотрансгрессию, согласно современным физическим теориям – менее 0,001%", – прокомментировал симбиот. – "Однако необъяснимый феномен темпоральных бутылок указывает на возможность преодоления причинно-следственных барьеров при определенных условиях".
– Темпоральные бутылки, – пробормотал я. – Мой отец оставил мне одну.
Глаза Лары расширились от удивления, в них мелькнуло волнение. Её рука нашла мою, и этот контакт послал электрический импульс по всему моему телу.
– Что было в ней?
– Координаты. И последовательность команд для навигационного компьютера, которую нужно активировать на маршруте VK-273.
– Маршрут к Европе, спутнику Юпитера, – кивнула Лара. – Базовый тренировочный маршрут. Я веду завтрашнюю группу пилотов туда.
Она задумалась на мгновение, а затем улыбнулась – впервые за весь разговор. Улыбка преобразила её лицо, сделав его моложе, уязвимее, человечнее.
– Не верю в случайности, Александр, – она впервые назвала меня по имени. – Наша встреча, твое обучение, завтрашний полет – все части мозаики, которую кто-то тщательно складывал годами. Возможно, твой отец. Возможно, мой. А может быть, нечто большее, чем они оба.
– Что ты предлагаешь?
– Завтра, во время полета, я создам помехи в системе мониторинга. У тебя будет примерно 17 секунд, чтобы ввести последовательность команд, прежде чем резервные системы восстановят контроль. Что произойдет дальше – не знаю. Но думаю, мы оба хотим это выяснить.
Она протянула другую руку через стол, и наши пальцы переплелись. Двойной контакт усилил ощущение связи между нами – в мире, где большая часть общения происходила через виртуальные интерфейсы, физический контакт стал почти священным.
"Детектирован всплеск окситоцина и серотонина", – сообщил симбиот. – "Рекомендуется контроль эмоционального состояния для поддержания оптимальной когнитивной функции".
Я снова проигнорировал предупреждение, позволяя себе почувствовать то, что блокировал годами – чистую, незамутненную человеческую эмоцию.
– Почему ты мне помогаешь? – спросил я, не разрывая контакта. – Твой отец уже заплатил жизнью за эту тайну.
Лара посмотрела в иллюминатор. Земля медленно вращалась в черноте космоса, загадочная и прекрасная. Но одной рукой она продолжала держаться за меня, словно боясь, что если отпустит, то потеряет навсегда.
– Потому что мой отец верил, что в туманности скрыт ключ к освобождению человечества от корпоративного рабства, – её голос стал тихим, но твердым. – И потому что твой отец был единственным, кто смог шагнуть за грань известного и вернуться – пусть не физически, но как послание, как надежда.
Она повернулась ко мне, и в её глазах отражались звезды.
– И, может быть, потому, что в мире, где люди живут веками,