Конец цивилизации. Рассказ. Яна Чингизова-Позднякова

почву и даст вопрошающему тот толчок, которого не хватало, чтобы сделать следующий шаг. Может быть, за твои слова тебя обзовут лгуном и сумасшедшим. Любую реакцию следует принимать с благодарностью и учиться у своих учеников. Вот и этот парнишка. Он пришел к нему не так давно и теперь постоянно ходит следом и задает вопросы. Старик отвечает на них, стараясь не навязывать свое мнение. Но что сказать сейчас? Иди, к тебе прислушаются! Не ходи, ибо никого ничему научить нельзя и каждый учится сам и воспринимает только то, что захочет! Это уже будет указанием Пути. Лучше промолчать. Пусть сам думает. И учитель молчал.

      А ученик созерцал действия оставшихся в живых людей. Ободранные, голодные, сбившиеся в стаи, они крались мимо двух путников в длинных одеяниях, скользя по ним взглядом, но не воспринимая. Наконец, увидев вдали еще одного человека, вся толпа с победными криками бросилась за ним вдогонку, оскалясь и размахивая палками.

      – Учитель! Почему они не напали на нас?  – юноша приподнял брови в удивлении.

      – Мы не проявили страха, Арий. Мы не дали им энергии и у них не хватило сил напасть на нас. Думаешь, почему звери рычат и ощетиниваются перед нападением? Если бы им нужна была только плоть, убийства были бы тихими и внезапными. Им нужна реакция жертвы, страх, энергия. А плоть – просто труха, утоляющая голод физического тела .

      Оба просветленных наблюдали за погоней. Наконец, преследуемого поймали, связали и потащили куда-то в сторону наполовину разрушенных небоскребов. Море уже поглотило часть города, но из воды еще торчали верхние этажи зданий, деревья, какие-то конструкции. Другой район был расположен выше по склону и стал обиталищем нескольких десятков оставшихся в живых людей. Выглядели они странно. Это не были дикари, в полном смысле этого слова. Их одежда еще сохраняла подобие первоначального вида. Спортивные штаны, футболки, остатки брюк и пиджаков и кожаные куртки. Главарь щеголял в длинном драповом пальто, разодранном и грязном. С обувью было хуже. Какие-то немыслимые тряпки, обмотанные веревками на икрах.